К таким относится и Людмила? Может быть, может быть.
Но с Олей поговорить надо. Обязательно надо, независимо от того, чем закончится разговор.
Кудреев направился в штаб.
Вскоре открыл металлическую дверь секретной части.
Воронцова сидела за столом, глядя в окно. Она обернулась на приход командира. И Андрей увидел в ее влажных глазах столько боли, печали и непередаваемого, искреннего страдания, что ему стало не по себе.
Он подошел к стойке:
— Оля! Ты можешь спокойно выслушать меня?
— А зачем, Андрей? По-моему, и так все предельно ясно.
— Что тебе ясно?
— Не задавай глупых вопросов!
— И все же?
— То, что между нами больше ничего не может быть! — Но почему?
Ольга внимательно посмотрела на Кудреева:
— Ты зачем пришел?
— Поговорить с тобой! Объясниться! Разобраться в произошедшем, наконец!
— Я не желаю ничего слышать! Достаточно того, что видела утром. Это объяснило все лучше всяких слов!
— Но… Оля!
— Товарищ подполковник, у вас ко мне есть дело по службе?
— Да какой, к черту, службе?
— Тогда, Андрей Павлович, очень вас прошу, оставьте меня! Рапорт о переводе в другое подразделение или, если перевод окажется невозможен, на увольнение я передам вам, как и положено, по команде!
Кудреев закусил губу.
Ольга не выдержала:
— Да оставь ты меня, ради бога! Не мучай! Я не могу тебя видеть!
И она зарыдала, уткнувшись лицом в руки, сложенные на столе.
Андрей, чувствуя себя последним подлецом, вышел в коридор.
В его конце, у своей приемной, стоял Воронцов.
Он позвал Кудреева:
— Может, зайдешь?
— Зачем? Чтобы и от тебя слушать упреки? Не хочу!
Андрей повернулся и пошел на выход.
Командир рембата вздохнул, проводив взглядом уходящего по коридору подполковника, проговорил:
— Эх, черт! Жизнь ты наша, жистянка!
Андрей прошел в подразделение. Подчиненные встретили командира сочувственными взглядами. Он молча скрылся в канцелярии. Достал из сейфа бутылку водки, выпил сто граммов. Зашел начальник штаба. Щукин, увидев водку, укоризненно покачал головой:
— Не дело, Андрей, задумал. Водка тебе не поможет, а вот навредить… в два счета.
— Витя, не читай мораль, а?
— Никто тебе ничего читать не собирается! Но и раскисать ты не имеешь права. Отряд в преддверии боевого выхода, а ты выводишь себя из строя!
— Ничего! Надо будет, соберусь, ты меня знаешь.
— Знаю. И все же советовал бы не увлекаться пойлом. Состояние не облегчит, только хуже будет. Тебе самому об этом не хуже меня известно.
— Ладно, оставим этот разговор, я пойду домой.
— Стоит ли быть одному? Может, среди людей и отойдешь быстрее?
Кудреев вздохнул:
— От этого, Витя, не отойдешь. Короче. Я дома. Рули здесь сам. Если что, звони или присылай посыльного.
У парка боевых машин он встретился с Кравцовым. И встреча эта не была случайной. Замполит, завидев командира отряда спецназа, специально вышел навстречу с контрольно-технического пункта. Он поприветствовал Кудреева:
— Здравия желаю, товарищ подполковник!
— Здравствуй, Кравцов, ты меня поджидаешь?
— Вообще-то хотел сам явиться к вам, а тут смотрю, вы к нам!
— Ты по поводу Крикуновой?
Майор потер переносицу, предложил:
— Пройдем в курилку? Разговор нам предстоит не простой и действительно, к моему сожалению, касающийся супруги начальника финансовой части нашего батальона, Людмилы Крикуновой.
Кудреев посмотрел в ехидные глазки замполита, ответил:
— Мне не хотелось бы возвращаться к этому вопросу. А посему и разговор считаю лишним.
— Напрасно вы так считаете, Андрей Павлович! Конечно, я лично, как человек, а не должностное лицо, предпочел бы не выносить произошедшее на обсуждение, однако имею официальный рапорт старшего лейтенанта Крикунова.
— Вот как? И что же пишет в своем рапорте твой подчиненный?
— Давайте все-таки пройдем в курилку? Там будет удобнее обсудить ситуацию.
Подполковнику пришлось согласиться:
— Хорошо. Идем.
Офицеры устроились недалеко от КТП парка.
Кравцов достал из своей папки лист бумаги:
— Вот этот злополучный рапорт! В нем Крикунов утверждает, что вы, Андрей Павлович, посягнули на честь и достоинство его супруги, попытавшись изнасиловать Людмилу, обманом и силой затащив ее к себе домой. И просит по данному факту провести служебное расследование. В случае отказа грозит обратиться к вышестоящему командованию и в военную прокуратуру.
Андрей прочитал рапорт, вернул его замполиту рембата, прокомментировав сей документ предельно кратко:
— Чушь собачья!
Майор возразил:
— Не скажите, Андрей Павлович! Если бумаге дать ход, то неизвестно еще, чем все закончится!
Кудреев вновь взглянул на Кравцова, встал со скамейки, отрезав:

— Имей в виду сам и передай Крикунову с его благоверной супругой, что я плевать хотел на этот рапорт. Пусть обращается с ним хоть к президенту! Шантажировать себя я никому не позволю. Никому, Кравцов, ну а ответить компетентным органам в случае необходимости найду что! Честь имею!
Замполит поднялся следом:
— Понимаю вас, Андрей Павлович, и… все же послушайте моего совета. Зачем вам весь это ненужный шум? Разбирательства, объяснительные и так далее, если дело можно уладить тихо! А для этого просто принести свои извинения семье Крикуновых. И все! Этого, уверяю вас, будет достаточно! Я гарантирую…
Подполковник оборвал Кравцова:
— Извиниться перед Крикуновыми? Тем самым признать свою вину? Этого не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98