– Ага. Ясно. Рыбин! Поехали. – В двери он оглянулся и сказал: – Счастливо оставаться…
Когда дверь за ним закрылась, докторша наконец расцепила пальцы и отвернулась к столу. Она шуршала пакетами, доставая какие-то коробки, а Логинов смотрел на ее ладную фигурку, обтянутую джинсами и кофточкой, и думал, какой он все-таки болван.
Неловкая пауза явно затягивалась. Виктор мучительно думал, что бы такое сказать, но так и не придумал. Последний раз с ним такое случалось сто лет назад – он даже не помнил когда. В конце концов он осторожно вздохнул и потянулся за сигаретой. Едва он щелкнул зажигалкой, докторша оглянулась.
– Что вы делаете? – строго спросила она.
– Курю, – виновато сказал Логинов.
– Вам сейчас нельзя курить! Выбросьте эту гадость!
– Но… – начал Логинов, но докторша уже двинулась к дивану, забрала у него сигарету и раздавила в пепельнице. – Вы – как малый ребенок, честное слово?
– Ага. А вы – как большой…
– Кто? Я?
– Ну не я же. Что вы делали возле гостиницы?
– Кто? Я?
– Что вы все время «якаете»?
– Не ваше дело, – рассердилась докторша, поджала губки и демонстративно вернулась к столу.
– Может, и мое…
– Не ваше…
– А я говорю – может, и мое…
– А я говорю – не ваше. К подруге я шла, ясно? Подруга тут у меня рядом живет.
– Вранье, – ухмыльнулся Логинов. – Кстати, вы мужу привет передали?
– Передала.
– Ну и что он сказал?
– Что нужно, то и сказал.
– Ладно, – поморщился, переворачиваясь, Логинов. – С мужем ясно. Врать вы не умеете. А как вас, то есть тебя зовут?
– Мы что, уже перешли на «ты»? Я, по-моему, повода не подавала.
– Подавала, – ухмыльнулся Логинов. – И не один. Это я, дурак, за этой чокнутой работой ничего не замечал. Но я уже исправился.
– Да? – с улыбкой оглянулась докторша.
– Точно. Так как тебя зовут?
– Марина.
– Хорошее имя. У меня на старой квартире так газовая плита называлась.
– Дуралей! – прыснула Марина.
– Это точно. Многие так говорят. Только ты все равно в меня втюрилась.
– Кто? Я в тебя втюрилась? Фу! Ну и словечки у вас, товарищ подполковник!
– Конечно, втюрилась.
– Ну и по чему же это видно?
– Да по всему. Тут большим психологом не нужно быть. Когда кто-то находит удовольствие в том, чтобы ковыряться в чьей-то ране на определенном месте, то это может означать только одно – что эта «кто-то» влюбилась, как кошка. Или – она заодно с террористами. Признайся, ведь ты не террористка, а то я этого не переживу!
– Террористка, – усмехнулась Марина. – И сейчас ты почувствуешь это на себе!
Она сходила в ванную, вымыла руки, вернулась и начала натягивать перчатки.
– Все. Поворачивайся на живот. Сейчас будет оч-чень больно, и ты пожалеешь о том, что так долго не замечал страданий бедной девушки.
– Слушай, бедная девушка, – проговорил Виктор, поворачиваясь, – ты кто по знаку Зодиака?
– Ты что, веришь в эту ерунду?
– Нет. Но у меня очень серьезные намерения. Может, я тоже влюбился. Как кот. Жаль только, что мы уже сегодня не сможем закрепить наши отношения…
– Тихо. Не дергайся. Сейчас буду делать укол.
– Ой! Да… Интересно было бы посмотреть на тебя без этих тряпок. У тебя родинки где-нибудь есть?
– Есть, – сказала Марина, отходя к столу.
– А где?
– Сам посмотришь… Если я разрешу. Ты всегда такой болтливый?
– Только когда сильно болит.
– Потерпи, сейчас начнет действовать укол. Станет легче. Потом поспишь… Кстати, ты ключи от наручников нашел? – невинным тоном спросила Марина, и Виктора вдруг словно ударило током.
Быстро оглянувшись, он увидел, что рыжая докторша снимает перчатки, и только теперь все понял… О так и не найденных ключах от наручников Аверьянова знал только Матросов. Тут же в туманящемся от укола мозгу Виктора пронеслось все остальное.
Матросов каким-то образом проник среди ночи в инфекционное отделение третьей горбольницы. Кто ему мог помочь, не вызвав подозрений? Рыжая докторша откуда-то знала, в какой гостинице живет Виктор. Откуда она это знала? И зачем она пришла? Когда он спросил, не террористка ли она, рыжая докторша засмеялась и сказала, что террористка, и он это почувствует на себе…
И Логинов уже чувствовал, слабея с каждой секундой. Она убила его уколом, отомстив за Матросова, и теперь спокойно снимала перчатки. Невероятным усилием Виктор сунул ватную руку под подушку, но пистолета там не оказалось. Он лежал на тумбочке, в каком-то метре, но добраться до него Виктор уже не мог.
Эта женщина все предусмотрела, переиграла его вчистую, и единственное, что мог попытаться сделать Виктор, это утащить ее с собой в могилу. Он вдруг представил, как ее стройное тело еще вчера обнимал Матросов, почувствовал дикую и глупую ревность и решил во что бы то ни стало убить ее.
В какой-то момент, как это обычно бывает перед смертью, Виктор вдруг почувствовал прилив сил и решил, что на последний отчаянный рывок, на то, чтобы сцепить пальцы в мертвой хватке на ее прелестной шейке, их у него хватит. Он знал, что это ненадолго, что уже через несколько секунд сознание затуманится окончательно и все исчезнет, как на экране выключенного телевизора, и ему нужно спешить, чтобы успеть уйти в небытие в объятиях рыжей красотки, которая его убила.
Собрав все силы и стараясь не выдать себя, он повернул голову и тихо произнес:
– Марина, подойди, я тебе хочу что-то сказать… Это очень важно…
Докторша не двинулась с места, копаясь в пакетах, и Логинов вдруг понял, что проиграл окончательно. Она все понимала и не собиралась подходить. Она просто убила его, а теперь просто ждала, когда он умрет.
От бессилия ему хотелось завыть волком, он вцепился пальцами в подушку и тут вдруг услышал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83