Допрошенные мною родственники ничего интересного следствию пояснить не смогли. Я набросал план следственных и оперативно-розыскных мероприятий по уголовному делу и выдвинул семь версий убийства.
Послав группу в деревню отрабатывать возможные версии, я остался готовить документы для назначения экспертиз. У меня в производстве были и другие уголовные дела, среди них и нераскрытые, и я не мог позволить себе работать только по одному из них.
К вечеру опергруппа привезла из деревни несколько человек для допроса. Допросив жителей Чепанихи, я распорядился, чтобы их отпустили, однако милиция собрала на них материал за мелкое хулиганство, и мужиков повели в суд, чтобы задержать на несколько суток. На милицейском языке это называется внутрикамерной разработкой, с помощью которой иногда удается добыть информацию. Вообще я против таких мероприятий, хотя формально нормы закона, как правило, соблюдаются. Жители Чепанихи были задержаны за нарушение общественного порядка: кто-то был пьян и подрался, кто-то выражался нецензурной бранью в очереди за хлебом. Но вся беда в том, что пьянство и матерщина, да еще в очереди, когда хлеб в магазин завозят раз в неделю, как это ни печально, давно стали нормальным явлением для советской деревни. Если бы не убийство, никто и никогда за такие действия их бы не наказал. В этой деревне и участковый-то появлялся раз в полгода, и то в основном летом, зимой туда можно было проехать только на тракторе, а в распутицу даже трактора вязли в непролазной грязи, и связь с внешним миром терялась.
Начальник уголовного розыска предложил снять отпечатки пальцев всех жителей Чепанихи. Я не одобрил и это мероприятие, поскольку у нас не было законных оснований подозревать всех. Кроме того, следы пальцев рук, изъятые с места происшествия, оставила сама потерпевшая, и только один след, ограниченно пригодный для идентификации, принадлежал неустановленному лицу.
Все шаблонные милицейские мероприятия почти ничего не дали, следствие топталось на месте. Надо было думать, а вот этого как раз делать никто не хотел. Все ждали распоряжений. В группу был включен сотрудник министерства внутренних дел, однако и он не проявил никакой инициативы.
Выдвинутые версии постепенно отпадали, и я решил повторно съездить на место происшествия, еще раз осмотреть дом, который мы предварительно заколотили, и поговорить с жителями. На следующий день я выехал в Чепаниху.
Осмотр дома и прилегающей территории почти ничего нового не добавил.
Сотрудники милиции утверждали, что преступник постучал в дверь и после того, как потерпевшая ему открыла и повернулась спиной, он ударил ее по голове. Для меня это было неубедительно, поскольку в ночное время суток старушка вряд ли открыла бы дверь незнакомому человеку - жила на отшибе.
- Выходит, она открыла дверь кому-то из знакомых, и он совершил зверское убийство? Но тогда у него должны были быть на то какие-то веские причины. А причин для убийства не было. У потерпевшей не было денег ни наличными, ни в Сбербанке, как не было икон или золотых изделий.
У меня складывалось впечатление, что убийство произошло случайно и что убийца был в доме, когда пришла Юшкова.
Около часа я беседовал с одной из жительниц деревни; сотрудники милиции, ожидая меня, томились от безделья в машине. Было жарко, но я пил горячий чай из грязной посуды, надеясь заслужить доверие хозяйки. Мое терпение было вознаграждено. Она рассказала о том, как в ночь, когда было совершено убийство, она слышала, как железный запор на ее воротах щелкнул. Видимо, кто-то схватился за ручку и хотел войти во двор. На вопрос, кто же мог это быть, она с трудом выдавила:
- Да сожитель Юра, приходит раз в полгода. Не знаю, откуда он и где живет, фамилия, кажется, Борисов.
Приехав в Завьялово, я послал одного из сотрудников в адресное бюро для установления точных данных Борисова, а сам отправился в прокуратуру республики. Дело в том, что в Чепанихе я вспомнил об убийстве двух одиноких женщин в деревне Новопоселенное Каракулинского района год назад. В то время я еще не работал в прокуратуре, но от коллег был наслышан об этих убийствах, которые пыталась раскрыть группа из прокуратуры республики во главе со старшим следователем по особо важным делам. В их распоряжении был даже вертолет, но следствие быстро зашло в тупик. А вспомнил я об этом потому, что, судя по рассказам коллег, дом в Новопоселенном, где были убиты обе женщины, тоже стоял на окраине деревни. Это была только зацепка.
Изучая в прокуратуре дело по Каракулинскому району, я пришел к выводу, что убийство в Чепанихе и два убийства в Новопоселенном совершены одним и тем же лицом. Почерк преступника оказался весьма характерным. Все три женщины были убиты одинаковым способом - ударами по голове, трупы накрыты подушками, дверь в обоих случаях закрыта снаружи на замок. Наконец, дом в Новопоселенном действительно оказался на окраине! Были и другие, более мелкие детали, схожие между собой.
Прошло еще около месяца кропотливой работы: мы добывали доказательства, изобличающие преступника, определяли возможное место его появления. Наконец, убийцу по нашей ориентировке задержали в Свердловской области. Им оказался Борисов. Припертый к стенке вещдоками, он признался в совершении преступления и рассказал об обстоятельствах каждого из них.
Как я и предполагал, в Чепанихе Борисов зашел в дом в отсутствие хозяйки с целью поживиться: ему нужно было менять место, где он скрывался, и в дорогу он собирался захватить самые необходимые продукты. В дом он проник через окно в подвале, но в тот момент, когда искал деньги, вернулась хозяйка дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38