В общем, посадили меня за бродяжничество и паразитический образ жизни. Хотя я работал, вагоны разгружал, в колхозе шабашил, какой же я паразит.
- А как же жена, сын?
- Жена? Написал ей как-то из зоны письмо, про сына хотел узнать.
- И что же?
- А то. Написала, чтобы больше не беспокоил ее, что она от стыда чуть не сгорела, получив письмо из тюрьмы, и что у меня нет сына. Забудь - так и написала. А я ведь не о помощи просил, узнать только хотел, как он там, сын все-таки.
- А жена после развода, наверное, замуж вышла.
- А как же, для этого и разводилась. Нет, тут она поступила благородно, сама сказала, что любит другого. А я что - я противиться не стал.
Нашу беседу прервал дежурный:
- Начальник сказал, что замминистра ждет результатов. В Москву докладывать надо.
- Знаю, но мы еще не закончили. Оставьте нас.
Дежурный вышел с недовольным видом. Тут же зазвонил телефон. Начальник РОВД твердым голосом заявил, чтобы я закончил допрос через десять минут.
- Чего ты там с ним рассусоливаешь? - почти слово в слово повторил он своего подчиненного, и мне стало непонятно, кто у кого учится. - Чтобы немедленно был результат!
И положил трубку.
- Что, торопят? - участливо спросил человек, от которого я должен был добиться признания вины. - Да вы не волнуйтесь, я, может быть, вам и помогу.
- Это не важно, что торопят. Вы лучше скажите, почему после второй отсидки вы не попытались устроить свою жизнь, жениться, наконец.
- Пытался, да только не выдержал я этого марафона. Знаете, как кадровики смотрят на человека с двумя судимостями? Ну, а жениться... Кто ж за меня пойдет? Разве что из жалости, да только жалеть у нас на словах умеют, а истинного сострадания не дождешься. Дураков нет. Да оно и правильно, зачем свою жизнь губить ради чужой, неизвестно еще, что из этого получится.
- Мне трудно судить, дела вашего я не читал, но из ваших слов следует, что кражу вы все-таки совершили. И должны были отвечать по закону.
- По вашим законам я, конечно, совершил кражу.
- Почему по моим? Они такие же мои, как и ваши. Законы у нас одни советские.
- Вот именно, советские. Только для кого и кем они написаны?
- Вы зря иронизируете. Потерпевшему все равно, кто и как совершил кражу. Государство обязано возместить ему причиненный ущерб.
- Да разве ему легче стало от того, что я сел в тюрьму? На первый раз могли и по-другому наказать.
- Возможно. Но закон есть закон. И потом - где ваше-то чувство ответственности? Почему я, например, никогда не мог бы оказаться на вашем месте? Как вы думаете?
- Интересный вы экземпляр... ладно, вы ведь от меня другого ждете. И эти с вашей шеи не слезут. Пишите, расскажу вам все как было. Значит, так. Зашел я на главпочтамт, чтобы согреться, на улице-то холодно. Я там уже не первый раз греюсь. Зайду в самую последнюю кабину для переговоров, свернусь калачиком и лягу на пол. Ноги, правда, отекают - вытянуть нельзя, места мало. Ну а так ничего, тепло, дверь-то стеклянная только наполовину, и когда на полу лежишь, никто тебя не видит. Да и не заходит туда никто в это время. В тепле разморило меня, и так курить захотелось! Окурочек у меня был, думаю, курну пару раз. Вот и закурил, а потом окурок в угол бросил. Задремал, а он, видимо, не потух, зараза. В общем, проснулся, вокруг огонь, дым. А обшивка в кабинах синтетическая, ее хрен потушишь, да еще и ядовитая, я чуть не задохнулся. Из кабины выскочил... Ну, а остальное вы знаете.
Интуитивно я примерно так и представлял происшедшее. Однако меня почему-то не радовали ни моя интуиция, ни его признание.
- Вы рассказали мне правду?
- Да.
- Значит, в результате ваших неосторожных действий произошел пожар... Может, вы на себя наговариваете? Подумайте еще раз.
- А что мне думать? Я, может, впервые рассказал все как было.
- Учтите, без пожарно-технической экспертизы нам все равно не обойтись. Мы допросим работников главпочтамта, проведем другие следственные действия. Ваше признание - еще не доказательство вины.
- Делайте что хотите, но все было именно так.
- Может быть, я смогу чем-нибудь вам помочь? Встретиться с вашей бывшей женой, узнать о сыне...
- Спасибо, ничего не нужно, тем более, сейчас. Хотите, я дам вам один совет?
- Какой же?
- Уходите с этой работы.
- Не понял.
- Я говорю: уходить вам нужно с этой работы.
- Это почему?
- Потому что мне кажется, что вы порядочный человек.
- Разве это плохо?
- Для работника милиции - да. Вот вы меня сейчас допрашиваете... если это можно назвать допросом. Думаете, я не знаю, как у вас допрашивают? А где сейчас ваши начальники? Сидят в кабинете и пьют чай?
- По крайней мере, не мешают, а это уже неплохо.
- А вы посмотрите в окно. Видите, сколько "волжанок" стоит у подъезда. Водилы спят, а хозяева, считается, работают. А вы на чем ездите? На разбитом "уазике"? Да еще бензина, наверное, не всегда хватает.
- Сегодня днем я ездил на кражу трамваем. Но откуда у вас такая осведомленность?
- Я же вам говорил, что не сразу таким стал. В Ленинграде, когда я в институте учился, друг у меня был, в уголовном розыске работал, а я часто помогал ему. Он тоже честным был. Еще тогда я понял, что в милиции кто-то работает, а кто-то чай пьет. Многое я узнал... Хотите, скажу, в чем ваша беда?
- Допустим, хочу.
- В том, что вы жалеете людей, а это при вашем положении недопустимо.
- О чем вы говорите? Я просто хочу разобраться...
- В том-то и дело, что непросто. Но придет время - и вам будут безразличны судьбы людей.
- Вот если это произойдет - я уйду из милиции.
- Попомните мои слова: рано или поздно вас предадут все окружающие, и вы окажетесь на моем месте.
- Этого никогда не будет.
- Нет, не в буквальном смысле, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38