Даже, случалось, занимали специально, чтобы первого сентября принять гостей подобающим образом.
- Разбогател, профессор?
- Да куда там... остатки прежней роскоши. А точнее - остатки гонорара за книгу.
- А-а, ну да, ты теперь книги пишешь. А я вот, знаешь, держусь. Не сдаюсь.
- Так у меня же не то, Гоша. У меня же по специальности.
Журковский вдруг понял, что оправдывается. А с чего ему оправдываться? Книгу эту он писал почти семь лет. А издать удалось только теперь. Греч помог.
- Тебе мэр, что ли, помог? Я так слышал, - заметил Гоша, и Журковский в очередной раз удивился тому, насколько часто бывает, что твою мысль неожиданно продолжает собеседник, словно бы с легкостью читая то, о чем ты размышляешь в данную минуту.
- Помог.
- Ну-ну.
Гоша замолчал и молчал до самого обменного пункта.
- Иди, - буркнул он, остановившись возле стеклянных, озаренных таинственным внутренним светом дверей казино. - Иди. Я тут подожду. Я в такие места даже заходить не могу. Тем более с кем-то там разговаривать... Ты уж давай сам...
В ночной магазин, находившийся рядом, Гоша все-таки соизволил зайти.
- Тоже гадюшник, - прокомментировал он. - Но мы же сюда по нужде, так сказать... Не по прихоти...
Журковский промолчал, выбирая из множества разнокалиберных бутылок с разноцветными, яркими этикетками те, что удовлетворили бы вкусы всех, кто сейчас находился в его квартире.
- Что ты смотришь? Бери подешевле да побольше, - сказал Гоша. - Один черт - все подделка!
- Да что вы такое говорите! - встрепенулась продавщица за прилавком. Какая такая подделка! У нас вся водка заводская. Тоже мне, специалист!..
Крюков открыл было рот, чтобы ответить, но охотничий блеск, загоревшийся в его глазах, внезапно погас, он проглотил вертевшееся на языке слово и, сунув руки в карманы плаща, отошел от прилавка, предоставив Журковскому самому произвести выбор.
- Больной, - зло сказал продавщица.
На обратном пути Гоша тоже не проронил ни слова.
Когда Журковский, поглядывая на надувшегося товарища, вошел во двор своего дома, он не смог удержаться от гневного восклицания.
- Вот люди, - в сердцах сказал он, показывая Гоше на железную дверь подъезда.
Дверь была по обыкновению приоткрыта.
- Ты чего? - спросил Крюков.
- Да понимаешь... Поставили нам дверь, с кодовым замком... Чтобы бомжи не ходили. А то раньше было черт знает что... Грязь, вонь... Зимой ночевали на лестнице... Ну пили, понятно... Можешь себе представить?
- Очень даже могу, - ответил писатель.
- Да... Так вот, поставили дверь... А жильцы, видишь, не закрывают...
- И чего ты так расстраиваешься? Подумаешь, проблема!
- Да, проблема!
Журковский захлопнул тяжелую дверь с такой силой, что от грохота завибрировали тонкие перила лестницы на всех пяти этажах. Они отозвались глухим унылым звоном, который был исполнен какой-то совершенно безысходной тоски.
- Проблема! - повторил Журковский. - Не дверь меня волнует. И не бомжи. Господь с ними. Я привык уже. Но люди, люди! Сколько они кричали, сколько между собой шушукались - ах, мол, какой беспорядок на лестнице! Ах, мол, куда это только власти городские смотрят! Вот, сделали им замок - так они... Не понимаю я, не понимаю! Тупость эта меня из себя выводит. Не понимаю!... Все могу понять - и воровство, и подлость могу... И бандитизм... Корыстные интересы. Как Ленин говорил - ищи экономический интерес... Но здесь... У меня просто слов нет. Такая тупость беспредельная...
- Слушай, у тебя сегодня случилось что-то? - спросил Крюков. - С чего это ты так взрываешься по пустякам?
- Да нет, в общем, ничего...
- С Гречем какие-то сложности?
Журковский замер на лестнице с поднятой ногой.
- А при чем тут Греч? И вообще - ты это с какой стати о Грече?
- Ну ты же с ним встречался сегодня. Вот я и подумал, что у вас там...
- Да почему у нас там должно быть что-то такое-этакое? Что у нас с ним вообще может быть? У него своя жизнь, у меня своя... Мы с ним практически не пересекаемся.
- Да ладно... - Гоша хлопнул Журковского по плечу, подталкивая вперед. Шагай давай. Водка стынет.
Журковский послушно начал подъем, снова забылся и схватился за липкие перила.
- Ах, дьявол тебя подери!..
- Что еще? - усмехнулся Гоша.
- Да так... Перила грязные.
- Просто я думал - он же тебе с книгой помог. Может, у вас с ним дела какие-то?
- Да нет у нас с ним никаких дел! Нет! А дверь - она меня давно раздражает. Вот и прорвалось. Ничего особенного.
- Ну конечно, - согласился Гоша и снова демонстративно замолчал, как давеча в магазине.
Гости разошлись часам к четырем. Последней уехала Вика Суханова со своей совсем уже сонной Надюшкой.
- Хорошо им, конечно, - бурчала Карина Назаровна, гремя на кухне посудой. - Машину вызвал - в любое время тебя куда хочешь отвезут... Тоже мне - баре. Можно подумать... Новые русские... Денег-то - куры не клюют... Как это люди устраиваются? Надо же... Была-то совсем замухрышка, я ее помню, бегала по магазинам, как и все... А теперь - просто не подходи...
- Карина ляжет у нас в спальне.
Журковский посмотрел на жену, вошедшую в кухню. Галина была уже в халате, глаза ее слипались.
- А вы все сидите... ну, давайте. Только тихо. Я устала как собака... Гоша, ты в кабинете можешь лечь, и ты, Толя, тоже... Поместитесь... Кресло-кровать там, диван... Белье в шкафу... Я уже не в силах вам стелить...
- Нет, я домой поеду, - ответил Гоша. - Сейчас, Галя, мы допьем тут...
- Да я тебя не гоню, оставайся ты, ради бога... Куда ты пьяный-то поедешь? И на чем?
- Доберусь. Не волнуйся, Галочка. Мне не впервой.
- Ну как знаешь. А то ложись... Все, господа хорошие, я пошла. Карина, ты в спальню приходи...
- Да-да, Галочка, конечно, конечно. Я сейчас тут домою все, чтобы утром чистенько было, и приду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121