Телевизор был огромен и занимал ровно столько же места, сколько сервант с посудой, который пришлось переместить в комнату сына. Владимир, поселившись у супруги, оставил свою "детскую" в полном запустении и вообще в родной дом наведывался редко. Теперь "детская" стала походить на склад старых, отслуживших свое вещей - старый телевизор "Витязь", тот самый сервант, на месте которого теперь расположился домашний кинотеатр, два мягких кресла с затертой до черноты обивкой на подлокотниках, обшарпанные книжные полки и многое другое из того, что постепенно, стараниями Галины, замещалось новыми, современными предметами обстановки.
- Ишь ты, - покрутил головой Крюков, рассматривая телесистему. - И что, тарелка есть, что ли?
- Есть, есть, - подтвердила Галина Сергеевна. - Ну что, господа, пора старый год провожать. Гоша, давай поухаживай за дамами.
- Разве вы больше никого не ждете? - спросил Крюков, отвинчивая водочную пробку.
- Как это так?! - Карина Назаровна даже замахала руками. - Анатолий Карлович вот с минуты на минуту...
- А почему же он задерживается? Заработался? - ехидно спросил Крюков.
- Да ты не язви. Сам-то... Не могу просто! - Галина Сергеевна встала за спиной сидящего у стола Крюкова. - Гоша! Что с тобой происходит? Где ты был?
- На службе, - важно ответил писатель.
- И где ты теперь служишь?
- На кладбище. - Гоша уже разливал водку по рюмкам. - Ну что, проводим старый?
- На каком еще кладбище?
Галина Сергеевна обошла вокруг стола и устроилась на стуле напротив Крюкова.
- Как - на каком? На Поляковском, - солидно ответил Крюков со значением в голосе. - На Поляковском, - повторил он, поднимая рюмку. - Ну что, провожаем или нет?
Дамы растерянно чокнулись с писателем и выпили.
- Как же ты?.. Кем же ты? - спросила Галина Сергеевна, запив водку глотком персикового сока.
- Хорошие писатели везде нужны, - строго сказал Крюков.
- Перестань кривляться, Гоша, - улыбнулась Галина Сергеевна. - Что ты там делаешь, расскажи.
- Что-что... Сторожу могилки.
- Хорошая работа, - Журковская покачала головой.
- Не хуже других. У нас всякий труд почетен. А то воруют, знаете ли... Наш народ бизнес понимает туго. Цветной металл уносят со страшной силой. Оградки, фрагменты памятников - буковки всякие, звездочки, крестики... Все тащат. Приходит человек на могилку мамы, скажем, или папы, а от могилки один холмик остался. Если остался... Весь металл - тю-тю... Скамеечки даже уносят. Для дачи там или еще куда...
Гоша налил по второй.
- Ну где же ваш муж, Галя? Так ведь и пробегает все торжество. Меж тем народная мудрость гласит - как Новый год встретишь, так его и проведешь.
Галина Сергеевна почувствовала нарастающее раздражение. В самом деле - без четверти полночь, а Толя не появился, даже не позвонил, чтобы объяснить, предупредить...
- Что делать, - вздохнула Журковская. - В каждой работе свои плюсы и свои минусы... Давайте выпьем... За все хорошее, что было в этом году...
- А у меня ни хрена хорошего в этом году не было.
- Что вы, Гоша, что вы! Как можно так говорить? Когда провожаешь старый год, нужно все хорошее вспоминать, не может так быть, чтобы ничего хорошего... - зачастила Карина Назаровна. - Так не бывает. Это не дело, Гошенька, не дело...
- Дело! - отрезал Крюков. - Чего тут разводить бодягу. За Новый выпьем, конечно, с более оптимистическим настроем, а за старый я могу пить только с радостью, что он наконец закончился. Пройдет зима, будет весна, будет тепло... Вот за что нужно пить. А все остальное... - Гоша досадливо махнул рукой.
- Крюков, если будешь портить нам праздник, я обижусь, - сказала Галина Сергеевна.
- Да ладно... Извини уж, Галя... Просто у меня действительно полная тоска была в этом году. Нечего вспомнить... Вернее, есть что, но лучше бы не вспоминать.
- Пил бы ты поменьше, - сказала Журковская. - И все было бы по-другому.
- Да? - Крюков с интересом взглянул на хозяйку.
- Да, - подтвердила она. - Именно так. В этом твоя главная проблема.
- Нет, Галя, ты ошибаешься. Моя проблема в другом. Ну да ладно. Не будем. Не будем омрачать вечер.
- Ночь, - поправила Карина Назаровна. - Ночь уже. Сейчас куранты будут бить... Галя, сделай звук побольше... Давайте быстренько... За старый...
Карина Назаровна, перехватив инициативу, чокнулась с Галиной Сергеевной и писателем, быстро опрокинула в рот рюмку и потянулась к блюду с маринованными огурчиками.
На экране телевизора появилось лицо президента. Крюков, увидев его, сморщился.
- Не кривляйся, - наставительно произнесла Журковская. - Давай, шампанское быстро открывай. Все уже, время...
Крюков ухватился пальцами за горлышко бутылки (Галина Сергеевна отметила, что ногти писатель, видимо, давно не стрижет и не чистит - черные полосы грязи особенно контрастировали с блестящей фольгой), крутанул, потянул, и пробка выскочила, издав легкий хлопок.
- Россияне! - сказал с экрана президент.
Крюков прикрыл глаза, и на лице его снова появилась гримаса отвращения.
- Россияне! - повторил президент. - Я... - Он сделал свою обычную паузу.
В этот момент в дверь начали звонить.
- Слава Богу! - воскликнула Галина Сергеевна и, поставив на стол бокал, бросилась открывать. Звонки не прекращались, пока она бежала в прихожую, пока гремела цепочками и замками.
- Ишь ты, забаррикадировались, - пробормотал Крюков, с ненавистью продолжая вглядываться в лицо президента.
- Я хочу... - словно перевалив через невидимое препятствие, продолжил глава государства.
Из прихожей донеслись крики, ахи, охи и мужские голоса, среди которых выделялись тенор Журковского и еще один, очень знакомый.
- Я хочу поздравить вас, дорогие мои... - говорил президент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121