Тогда Юха сказал: "Чин-чин!" - и выпил.
А выпив, подмигнув, сообщил:
- Я гомункул.
Врач (если, конечно, это был врач) нехорошо покосился на Юху, но ничего не сказал. Ну, а те двое, что стояли, прислонившись к косякам двери, тоже покосились на Юху. Никто не включал свет, в комнате становилось все темнее. Филина, среди прибывших явно не было. В голове у меня гудело. Я плеснул себе в пластмассовый стаканчик из фляжки, а Юха загадочно повторил:
- Я гомункул.
Туго обмотав грудь Шурки бинтами, врач сказал:
- Значит, так, пацаны. Раненого не трогать. Вообще не трогать. Не переворачивать, не поднимать. Даже переносить с дивана никуда не надо. Ну, подушечку можно подложить под голову. Я вернусь часа через два, наверное, останусь на ночь.
- Тяжело в лечении, легко в гробу, - легко согласился Юха. Все-таки он ни хрена не понимал. Но что-то и до него доходило: - Меня спросят, что скажу? Шурка мертвый ко мне притопал?
- Заткнись, - нехорошо сказал врач. - Вот тебе сотня на расходы и не думай о глупостях.
- Мало.
- А сколько ты хочешь?
- Еще полтинник.
- Это за что?
- А это за диван, - вполне разумно объяснил Юха. - Знаю я вас. Я сплю на диване, а Шурка его обоссыт.
- Ты диван продать решил?
Юха пьяно кивнул. Конечно, он не понимал происходящего, но врач, подумав, выложил полтинник. Деревянными. Юха все равно обрадовался:
- Ну, тогда вы тут как дома, а я в лавку, - засуетился он. - В лавку, в лавку, в лавку! - театрально вскинул он руки. - Семужка, коньячок с лимоном. В лавках ныне все есть. Коньячок очищает душу, ведь однова живем. Короче, я мигом, меня везде знают... Я гомункул... А вы тут как дома... Мне что, пусть лежит... - Он, кажется, даже Шурку уже не узнавал. - Ложитесь, где хотите, я мигом... Я не человек, что ли?..
- Погоди, - остановил Юху врач.
И кивнул мне:
- Ты чисто, Андрюха, здесь не светись, вали домой. Мобильник оставь при себе, попозже Филин тебе позвонит. Ты запомнил, кто стрелял?
- Откуда? Вылетел "Жигуленок", вот и все.
- Номера, приметы?
- Вряд ли...
- Ладно, иди.
- Там джип стоит во дворе, - сказал я. - Шуркин. Вот ключи.
- А ты на джипе и езжай, - усмехнулся врач. Никакой он, наверное, не был врач, просто опытный пацан. - Чего чужой машине торчать во дворе? Номер у неё ладный, доедешь, менты тебя не должны остановить. Ну, а если все же остановят, сунь им червонец... - он ловко опустил в нагрудной карман моей рубашки пару купюр. - Менты чисто зелень любят. Может, даже честь тебе отдадут. А ты выспись. Конкретно.
- А что с ним? - кивнул я в сторону Шурки.
- Иди, иди, - повторил врач. - Филин тебе позвонит.
- "Ты угасал, богач младой!.. Ты слышал плач друзей печальных... бормотал, прислушиваясь к нам Юха. Было видно, что ему не терпится сбегать в магазин, купюры жгли ему руку. Я только сейчас разглядел его широкое, сильно траченное алкоголем лицо, выцветшие глаза. - Уж смерть являлась за тобой в дверях сеней твоих хрустальных... Она, как втершийся с утра заимодавец терпеливой, торча в передней молчаливой, не трогалась с ковра..."
- Заткнись, - негромко попросил врач.
- Вот какие стихи! - похвастался Юха. - Пушкин отдыхает.
- Все равно заткнись.
- Мне сегодня сон был, - не захотел заткнуться Юха. С деньгами в руках он чувствовал себя уважаемым человеком. - Снилось мне, что гроб несут. Приятеля хоронят. Вы его не знаете. За гробом нарики идут, известное дело. Цветочки, веночки, все путём, все как у людей. Ну, понятно, нарики перешептываются: чего, мол, учудил корешок, куда собрался! Холодно там, темно, сыро, никто там никого не любит. А я, слышь, - сказал Юха врачу, так и обмер. Это что ж такое получается? - думаю. Холодно, темно, сыро... Никто никого не любит... Это ж получается, что жмура-то ко мне несут!.. Хоть к знахарю обращайся.
- Родился засранцем, знахарь не поможет, - презрительно сплюнул врач. - Ты тут не сильно гуди. Пока не приду, прислушивайся к братану, понял?
- К Шурке-то? - вспомнил Юха. - А он не будет орать?
- Он еле дышит.
Врач требовательно протянул руку:
- Ключи!
- Какие ключи?
- От квартиры.
- Зачем?
- А если ты уснешь? - нехотя усмехнулся врач. - Поднимать из-за этого весь подъезд? Дверь ломать?
- Да ладно, - согласился Юха. - У меня запасные есть. - Было видно, что в целом расклад страшно его устраивает. - Я ушел. Я ненадолго. Семужка там, коньячок... Сами понимаете, я гомункул...
6
На другой день ко мне домой явились двое.
Один крепкий, вполне конкретный с длинной лошадиной мордой, его так и звали - конкретный Толян. Второй - плешивый, в пятнах от лишаев на бритой голове, линялый на вид. Назвался - Долган. Сказал, что они от Филина и я их впустил. "Сегодня выходишь на работу, с каждого сбора будешь иметь свой процент", - коротко объяснил он. Было в их вторжении что-то нереальное. Сперва я вообще никак не мог врубиться, чего они от меня хотят. "Как там Шурка?" Они меня будто не слышали. "Ты врубайся, пацан. Людей у нас мало. Работу начнешь прямо сегодня. Контроль у нас - во! - Плешивый лихо полоснул ребром ладони по своей длинной, тоже какой-то линялой шее и предупредил: Болтай с клиентами в меру. Шурка, к примеру, любил поболтать, а тебе не надо. Выручку будешь сдавать лично Филину. Тебе скажут, где и когда." Противный он был человек, весь похожий на мышь, покрытую плесенью, глаза, правда, не были красными. Второй, конкретный (оба были в джинсовых жилетках), каким-то образом почувствовал мои сомнения и кивнул в сторону Долгана:
- Ты в голову не бери. Он правильный пацан.
- А чего у него пятна на голове?
- Ну, мало ли, пятна, я ж не говорю - красивый, - ухмыльнулся Толян. - Я говорю - правильный.
- А что с Шуркой?
- Потом Филина спросишь, - недовольно покачал головой Толян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15