- Сейчас начинай работу. Объедешь участок, присмотришься. О тебе уже знают, в голову не бери, да и сам ты успел побывать с Шуркой на всех точках. Кстати, сегодня план сдают четные. Ну, - объяснил он, - те, которые по четной стороне.
- А как быть с Костей Вороновым?
- А что с Вороновым?
- Он как раз на четной стороне, а мы с Шуркой к нему заглядывали.
- А ты опять загляни. Для авторитету. - Плешивый недовольно огляделся: - Чего у тебя так пусто? Мебелишку купи с подножных.
Он не стал объяснять, что такое подножные, но я и не нуждался в объяснениях. Подножных я уже наловил. В первый день Шурка кинул пять стольников зелеными, потом врач - пару. Можно, конечно, и купить... Только для кого?..
- Бар "Под рыбами" знаешь? - уходя, спросил Долган. - Вечером приходи. Посидим, порешаем вопросы, с пацанами познакомишься, чтобы дорогу случайно не перебегать. Ездить пока будешь на Шуркином джипе. Давай паспорт и права, мы доверенность сделаем.
- А сегодня как?
- А сегодня поездишь без документов.
Плешивый усмехнулся.
Наверное, ему показалось, что он меня достал.
7
Самым тщательным образом обшарив все закоулки джипа на предмет утаенного ствола (Шурка запросто мог держать при себе ствол, а мне это было ни к чему), я ничего не нашел, а менты действительно отворачивали глазки в сторону, когда я прокатился по центру. На Вокзальной магистрали я поставил машину у ЦУМа и подошел к шашлычнику, торгующему на углу.
"Даже не скажешь, что из собачины", - заметил я, обливая горячее мясо уксусом.
"Да из свинины шашлык," - сварливо возразил шашлычник.
"Ну, я и говорю, из свинины", - кивнул я.
"Да точно, точно из свинины, - отмел шашлычник последние сомнения. У Кости Воронова всегда чисто."
"А ты при Воронове?"
"Уже второй год".
Я послушал шашлычника, но ничего интересного про бывшего таксиста не узнал. Прижимист, но не так, чтобы уж очень... Жить дает... Ничего особенного шашлычник не знал, наверное, да и умел держать язык за плечами. А меня мучили сомнения. Не могли же стрелять просто так - выскочить из-за угла и бить напрямую. В стрельбе должен быть смысл, иначе, к чему шум? Вот кому мог переступить дорогу Шурка?.. Многим, наверное... Но сильней всех донимал Воронова, хотя вряд ли бывший таксист мог решиться на крайности... Трусоват... Это было видно по вчерашнему происшествию в "Брассьюри"...
Не знал я, что думать о выстрелах.
И мысль о Шурке меня не оставляла.
Мобильник мне оставили (тоже, наверное, как средство контроля), но почему-то я не решался позвонить Юхе. Какое-то суеверное чувство меня останавливало. Правда, ночью я звонил Юхе. Он был в стельку пьян, а врач, дежуривший при Шурке, к трубке не подошел. Сейчас Шурку уже, конечно, забрали, переправили в надежное место, а Юха валяется дома без сознания...
Гомункул.
Меня передернуло.
Я запрещал себе думать о Шурке. Я не мог поверить, что с ним случилось что-то такое. Наверное, стреляли все-таки не в него, как-то не с той стороны заезжал "жигуленок". Случайно, наверное, подстрелили Шурку.
Я просто не знал, что обо всем этом думать.
Ну, а насчет четной стороны...
Четная она и есть четная, сказал я себе. Никаких симпатий бывший таксист у меня не вызывал - если надо заехать к нему, значит, надо. Я специально подкатил к "Брассьюри" со стороны торговых рядов и поставил джип так, чтобы из окон кафе машину не было видно. Это было не сложно. Весь нижний этаж соседнего здания, обратил я внимание, занимал офис какой-то фирмы и, несмотря на раннее утро, у парадного подъезда стояло с десяток иномарок. Пара рослых секъюрити в пятнистой форме, скрестив на груди руки, прохаживалась под высоким козырьком, облицованным розовым мрамором. Помпезность сразу бросалась в глаза. Но крепкая, видать, была фирма.
В "Брассьюри" я вошел с черного хода.
Рабочему в сером мятом халате (он укладывал во дворе пустую тару) я успокаивающе помахал рукой: свои, дескать! Он взглянул на меня и призадумался; их, видно, хорошо пасли. Узким коридорчиком, в котором пахло подгорелым маслом и мытыми овощами, я попал на просторную кухню. Посудомойка понимающе кивнула:
- У себя, у себя сам-то...
И хорошо, что у себя, подумал я, неторопливо поднимаясь по винтовой лесенке в правую башенку "Брассьюри". Не знаю, чего хотел я от Кости Воронова, скорее, о Шурке не хотел думать.
А в башенке оказалось не тесно.
Стояли там тяжелый металлический сейф (как только его втащили по такой лесенке?), простой письменный стол, короткий диванчик и два жестких стула. На диванчике боком ко мне расположился бывший таксист. Он внимательно читал газету и не сразу меня услышал. На столе дымилась чашка кофе. Но услышав меня, Воронов вскочил, как ужаленный.
- Чего вскидываешься? Ствол есть?
Он непонимающе заморгал. Толстая морда бывшего таксиста побагровела. Какой к черту ствол? У него даже руки дрожали, когда он бросил газету.
- В интересное время живем, - заметил я, оглядываясь и демонстративно держа руку в заднем кармане брюк. - Куда ни ткнись, везде удивительное. Окликнешь человека, пугается.
И спросил:
- Ты почему так рано в кафе?
- Совсем не рано, - в глазах Воронова метались тени страха. - Я всегда так прихожу.
- Зачем?
Вопрос не предполагал ответа.
Воронов так и понял, прижал руку к груди:
- Сердце пошаливает...
- Чтобы сердце не пошаливало, веселиться надо, - подсказал я. Не интересно было говорить с Вороновым. - Кто в Шурку стрелял?
- Откуда мне знать?
- Небось, жалеешь, что не ты?
- Может, и жалею, только какая разница? - Воронов потихоньку успокаивался. Он даже узнал меня: - Ты ведь Андрюха, да?.. Ты ведь теперь вместо Шурки?.. - И добавил: - Шурка - дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15