- В то время, как я ждала в чужой кровати... И ненавидела себя за то, что не сумела приворожить любимого. Я понимала - кто-то стоит между нами...
- Лежит... - криво усмехнулся Карлос. - Мне нельзя было привозить тебя в мастерскую, нельзя было предаваться любви у огня... Это был ритуал Вилли...
- Обнимая меня, ты думал о нем... Какая же я дура! - Аня истерически расхохоталась. - А собственно, чем Вилли хуже какой-нибудь шлюшки, к которой я ревновала?..
- Потом я все время хотел тебя, но боялся, что фиаско повторится - я вновь сорвусь. В твоем доме... на этом твоем скрипучем диване, я стал тем мужчиной, которого хотел вернуть.
- Да, Карлос. Ты подарил мне чудные дни нового года - первое, второе, третье... Три дня. Королевская щедрость. Не дом в Андалузии, но все же счастье... Я была счастлива, Карлито.
- Утром четвертого зазвонил телефон. Мне сразу стало ясно, кто это. Я не хотел брать трубку, стоял и смотрел на черный аппарат, слыша, как ухает в груди сердце.
- Послушай, Ларри, - сказал он. - Я в Таллинском аэропорту. Через тридцать минут вылетаю. Мне надо попасть в мастерскую. Положи ключи под коврик. Как всегда.
Больше он ничего не произнес, честное слово! Не смейся, пожалуйста, такие честные люди, как Вил, попадаются редко. Такие сдержанные и мужественные, как это ни смешно звучит. И еще, - жалостливые. Я помчался в аэропорт, чтобы вернуть ему машину. Нашел его на стоянке "такси" - с чемоданом и огромной дворнягой, заискивающе заглядывающей ему в глаза. Собака без поводка и намордника, таксисты не хотят сажать таких пассажиров. Оба худые, заброшенные... Ушастая, грязная псина жмется к Вилли и ни на шаг не отходит. "Знакомься, Лар, - сказал он дворняге, - это Карлос".
Я понял, что Ларсика больше не будет.
Вилли постарел за эти несколько дней. Стал черным и сухим, как индус. И даже не взглянул на краски.
"Что станешь делать?" - зачем-то спросил я, заслоняя спиной тот портрет Нижинского, для которого позировал.
"Попробую пить. Может выйдет работать. В общем - постараюсь выжить... И, наверно, все-таки, буду ждать. У меня теперь есть компания - Лара".
- Понимаю. Ты не смог уйти. Ты пожалел его. - Аня кивнула. - Я, действительно, понимаю.
- Не смог! И сбежал от тебя... Вот... - Карлос развел руками. - Такая вышла исповедь...
- Спасибо, что счел возможным рассказать мне... Даже не знаю, как поступить, не пойму, что чувствую. - Аня серьезно посмотрела в темные глаза. - Наверно, мне не удастся сразу разлюбить тебя. Но я буду стараться. И попытаюсь быть счастливой.
Карлос поднялся и отошел к окну.
- Самое смешное и, увы, абсолютно очевидное в этой ситуации, что я люблю тебя... И совершенно не представляю, куда девать эту идиотскую любовь!
- Все пройдет... Завтра я пойду к Пушкарю и подам заявление об уходе. Ресторан - не придел моей мечты, ты был прав... А Ларсик станет знаменитостью, как и хотел. Он добьется, он все сможет, - ведь его будет поддерживать и вдохновлять могущественный Вилли.
А я пока стану помогать маме - как никак шью и вяжу с пяти лет. Буду делать смешных кукол и продавать на Арбате... Там, видно, и познакомлюсь с арабским шейхом. - Аня расхохоталась, давясь слезами и закрыла лицо руками. - Уходи скорее. Уходи! Нельзя же так, - тянуть больной зуб за веревочку...
Карлос не мог сдвинуться с места, мучимый противоречивыми чувствами.
- Да уходи же ты! Умоляю...
Она убрала руки лишь услышав щелчок входной двери. В комнате стало тихо, на подносе давно остыл кофе. Аня бросилась на подушку и впервые за этот день по-настоящему разрыдалась: громко и безутешно.
... В понедельник она сидела в кабинете Пушкаря, объясняя, что должна срочно уехать с матерью в Тулу. Плела что-то про личные обстоятельства, осложнения после болезни. Он качал головой, набавлял ставку. А потом взмолился:
- Дай мне хотя бы неделю на поиски замены, передай заместительнице свой опыт и считай себя свободной.. Ох Венцова, Венцова! Что ж вы разбегаетесь - так хорошо начали, у меня грандиозные проекты... - Он скривился и прижал левую ладонь к сердцу. - Прединфарктное состояние... Будь другом, Анна, не подводи... Я уж молчу, что по условиям контракта могу взыскать с тебя приличную неустойку... Но по-человечески, по-братски прошу...
- Если по человечески, я постараюсь. - Пробормотала Аня, презирая себя за уступчивость
17
В конце апреля термометр в Москве показал максимальную за последние триста лет температуру. Зелень ещё не успела пробиться, но асфальт плавился на солнце, а все вокруг казалось тусклым и пыльным - прошлогодняя трава газонов, голые ветки деревьев, немытые окна домов, с годовыми следами экологического неблагополучия. На улицах люди в теплых пальто и куртках даже не оборачивались на тех, кто уже щеголял в босоножках, сарафанах или маечках.
И те и другие выглядели нелепо, как и Аня, одевшаяся с учетом безвременно жаркого солнца в светло-бежевый пиджак и длинную, мягкую, сплошь розами и маками усеянную юбку. На серых улицах и в автобусе она чувствовала себя неуместно-нарядной, сожалея о привычных джинсах и пуловере. Но в этот день Ольга отмечала день рождения и все были приглашены на закулисный фуршет после выступления.
В истинной причине хорошего настроение и желания поскорее начать весенний праздник Аня не хотела признаваться даже самой себе. Но это было так: надевая новую юбку, подбирая к ней украшения из розовых кораллов, она думала о том, какое впечатление произведет своей цветущей прелестью на Карлоса.
Карлос расстался с Вилли. Он жил в однокомнатной квартире, купленной на собственные деньги - отношения с отцом так и не наладились, блудный сын не собирался возвращаться в пятикомнатные родительские хоромы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116