И против торжественной лжи гремучего лозунга "Да здравствует созданный волей народов единый могучий Советский Союз" и против слепого подчинения промыслу Господа - некой жестокой и несправедливой силы, мучающей людей...
Прохладная ладонь легла на лоб:
- Дремлешь, девочка? Уже поздно, поезжай домой, очень тебя прошу. Я велел Сергею отвезти тебя.
Полина встрепенулась, не сообразив сразу, что Сергеем звали шофера фирмы.
- Сергей? А где Глеб?
- Надеюсь, скоро мы во всем разберемся. Оставь это дело мужчинам. Тебе надо побыть у нас. Соня уже ждет.
- Нет! Он будет искать меня дома.
Андрей Дмитриевич почувствовал непреодолимую силу в голосе дочери, которую он никогда не пытался "ломать":
- Хорошо. Соня переночует с тобой. Не возражаешь?
- Все равно.
Приехав к себе, Полина зажгла свет в комнатах, включила электрообогреватель - прямо в лицо подул горячий воздух. Но теплее не стало - от такого озноба нелегко избавиться. Она села у телефона, умоляя его позвонить. Но как назло, в этот вечер надоедавший как правило аппарат молчал. Куда-то запропастилась даже Алла, имевшая особенность звонить по пустякам в самые неподходящие моменты. Впервые за этот день Полина вспоминала о ней и тут же набрала номер, предчувствуя неладное. В трубке раздался голос - трудно узнаваемый, но, несомненно, живой.
- Инка? Извини, голова раскалывается. Сдохну когда-нибудь от этой мигрени. Валялась весь день в отключке, телефоны вырубила. Гешка в командировке, некому стакан воды в лицо бросить. - Она застонала.
- Ты у себя в офисе не была?
- Куда там, до унитаза с закрытыми глазами доползаю, чтобы не блевануть. Наглоталась спазмалгона, от него только хуже мутит. Представляешь, мировая наука ещё не доперла, как бороться с этой пыткой... Понтия Пилата хоть Иешуа мог исцелить...
- Ал... - перебила Полина, - ты не в курсе, что у нас произошло?
- В курсе. Только что Надька прорвалась, - говорит, в "Ониксе" аврал то ли растраты, то ли договора какие-то полетели... О-о... Даже говорить об этом дерьме не могу... Нормальная военная ситуация. Не паникуй ты попусту.
- Черт с ними, с договорами, с растратами. Глеб пропал.
- Чего-чего?.. - В трубке зашуршало. - Извини, я полотенце мокрое с башки сняла. - Как пропал? Куда?
- Ладно. - Полине совсем не хотелось распространяться по этому поводу. - Придешь в себя, - позвони.
Минут через десять приехала Соня и захлопотала на кухне. Заварила прихваченные с собой травы и заставила Полину выпить отвар, проглотив таблетку.
- Поди подремли, я подежурю. Возьми себя в руки, Полина. Ты будущая мать, вполне взрослый человек, чтобы осознавать ответственность. - Она внимательно посмотрела сквозь крупные очки. - Ничего не ела, не спала и ужасы внутри себя накручиваешь... Э-эх...
- Боюсь, очень боюсь... - Полина стучала зубами, кутаясь в плед. Предчувствие гадкое.
- Ничего не поделаешь - надо ждать. Все прояснится, все. - Соня, такая маленькая и хрупкая рядом с Полиной, отвела её в спальню. - Давай, помогу раздеться.
Полина отрицательно мотнула головой и села на покрывало - от питья и таблетки её действительно потянуло в сон.
Соня сдернула покрывало, хотела было помочь Полине раздеться, но лишь сокрушенно вздохнула и присела рядом.
- Думаешь, мне не понятно, что ты сейчас чувствуешь? Эх, Полиночка... Я уже полвека таскаю, как это теперь говорят, "венец безбрачия". Кончила институт, так и засела в библиографическом кабинете. Шестнадцать дам вокруг и две трети тоже безбрачные... Так и сидят все до пенсии. Если бы не Андрюша, не узнать мне, для кого мировая поэзия писана. Любовь, любовь... Стыдно сказать, вдруг почувствовала себя двадцатилетней, даже стрижку сделала, как тогда, в институте, и жест эдакий появился, девический - челку со лба откидывать. Седенькую... - Соня отбросила назад волосы. - Я их раньше синькой полоскала, а теперь специальной пенкой подцвечиваю. И тряпочек понакупила, словно невеста...
- Синий - цвет траура... - сквозь полудрему пробормотала Полина. Ненавижу.
- Поспи, детка. Считай, я тебе сказки рассказываю. "Спокойной ночи, малыши"... У меня тоже сердце разрывается. Я Андрея Дмитриевича никогда таким не видела. Растерянным.
- Папа ничего не боится. Вас он любит. Я заметила. Помолодел. Про инвалидность не вспоминает. И азарт... - Полина зевнула и села. - Не хочу засыпать. Нельзя. Они могут позвонить... Из-за какой-то ошибки такой переполох. Думаю, Глеб раньше всех утечку в банках обнаружил и ринулся выяснять. Но куда? Не в Цюрих же?.. - Полина чувствовала, что говорит, как пьяная, и мысли у неё прыгающие, дурацкие, с припевом "а мне и море по колено."
- Может, поужинаем, Соня? У нас там вино, бастурма и банка крабов завалялись. Есть хочется... Ничего весь день в рот не брала.
- Поставлю чайку. И загляну в холодильник, идет?
- Хозяйничайте. Умоюсь и приду. - Глаза у Риты слипались.
Когда Соня, накрыв на кухне стол, пришла в спальню, Полина крепко спала. Было всего лишь два часа ночи. А в три позвонил помощник Ласточкина, Лапшов, занятый в "оперативной группе" по расследованию случившегося.
- Софья Ильинична? Постарайтесь не паниковать. "Скорая" уже приехала. У Андрея Дмитриевича сердечный приступ. Вам лучше ехать прямо в больницу. Шофер в курсе, он отвезет вас... И еще... Полина Андреевна пусть с вами приедет, так будет лучше.
Соня уронила руки и два раза громко всхлипнула, словно завыла. Но рыданий не получилось, даже слезы не смягчили охватившего её панического ужаса. Она поняла, что все эти счастливые месяцы в тайне ждала несчастье. Невезение - вроде клейма. Не отмыть, не отодрать, а с "венцом безбрачия" так в могилу и лечь придется.
Разбуженная Полина вначале не поняла, в чем дело, а поняв, мгновенно собралась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137