Ей было, как и Джульетте, всего тринадцать, а школьный вечер по случаю Нового года ничем не хуже бала во дворце Монтекки. Под "водолазкой" из трикотажа с серебряным люрексом чуть подрагивали маленькие груди, а рыжие патлы взметались гривой - так самозабвенно и раскованно танцевать твист здесь больше никто не умел. "По переулкам бродит лето..." пел декабрьским вечером Эдуард Хиль, и Саша согласился с ним - Анжелка из 7 "Б" "единственная на свете королева красоты".
Они стали неразлучны - самая видная пара в школе. А потом организовался ВИА "Радуга" и Анжела вышла в солистки... Конкурсы, призы, косяки поклонников и поклонниц... Многие, ох, как многие завидовали этой паре. Только ближайшая подружка и Саша знали, что Анжела сделала подпольный аборт - на кухне местной гинекологички аж за 50 рэ. Провалялась дома неделю с воспалением, притворяясь гриппозной, и вернулась к прежней жизни предстояли экзамены на аттестат зрелости.
Заметив охлаждение, Саша подумал, что Анжела всерьез погрузилась в школьные проблемы. Но аттестат был получен, а прежняя страсть к пылкому Ромео не возвращалась.
- Ты же говорила, как только кончишь школу, подадим заявление... бубнил Саша, поглядывая в зеленые глаза, затуманенные совершенно непонятной ему мечтательностью.
- Куда торопиться?.. - Она уже не поддерживала дискуссии о свадьбе, совместной жизни, планах прославиться и перебраться в большой город.
- Но надо же по-человечески... Мы же любим друг друга... А если снова будет ребенок?..
- Ребенка не будет. Пока. Пока я не решу, что он мне, лично мне, очень нужен... Не волнуйся, это случится не скоро...
Анжела и сама толком не понимала, что с ней произошло. Но ощущение было такое, будто все нутро перевернулось и вроде сама не своя стала. Лежа на кухонном пластиковом столе акушерки, она кусала губы, смотрела на пыльную лампу в матовом абажуре с цветочками и старалась не думать о том, что сейчас в боли и крови погибает её ребенок. Потом тоже старалась не думать о своей убогой конуре с плакатами на стенах, о квартире "образцового содержания", где прошла жизнь её родителей, о всем нищенском, жалком, безнадежном существовании с бесконечным пересчитыванием копеек, экономией, мечтами о паре импортных босоножек... О том, что не овраг разделяет курортников и обслугу, а пропасть. Необходимо ухитриться перемахнуть через нее, стиснув зубы и крепко зажмурив глаза. С тех пор стало как бы две Анжелики Градовой - одна бездумно плыла по течению, другая - злющая, отчаянная, изо всех сил старалась из предназначенного ей судьбой заколдованного круга выбраться.
Что хотела рыжая девчонка в алой маечке и узких брюках из черного кожзаменителя, когда драла глотку перед комиссией, отбирающей кандидатур на конкурс "Молодые таланты"?
"Ты - я, он, она - Вместе дружная страна..."
"Соловьи, соловьи, не будите солдат..."
В жюри плакали. Секретарь обкома партии Р. Паламарчук что-то шепнул председателю - прибывшему из Москвы знаменитому композитору, тот согласно закивал.
Лауреатов оказалась целая куча, но Анжела получила первое место: "зеленую улицу" на российский, потом, наверно, и на Всесоюзный конкурс. А там - подмостки профессиональной эстрады, поездки за рубеж, записи...
На следующий вечер счастливую победительницу пригласил на "собеседование" Паламарчук и попросил называть его просто Робертом. Встреча состоялась на пустой загородной даче.
Сантиментов Роберт разводить не собирался. Заправившись армянским коньячком, объяснил, что девушка произвела на него лично позитивное впечатление. Что он и впредь берется опекать молодое дарование, вступив с ним в тесные дружеские отношения. Босс никак не ожидал, что схлопочет по физиономии и коленом в живот, когда попытался завалить певичку на широкий диван.
Перспектива конкурсов и покорения эстрады сама собой как-то затуманилась. "Радуга" подхалтуривала по рсторанам, а в межсезонье играла на вечерах отдыха в санаториях.
Где-то в конце февраля, завершая танцевальную программу в совминовской здравнице оптимистической песней "Мы желаем счастья вам, счастья в этом мире большом...", Анжела увидела среди стоящих у самой клубной сцены мужчин знакомое лицо. Паламарчук, круто исчезнувший из её жизни пять месяцев назад, дружески улыбался. Он познакомил участников ансамбля и солистку с московскими друзьями, видать, чинами довольно высокими. Супруги пригласили музыкантов к себе на чай в люкс. Все любезно отказались, но Роберт значительно сдал локоть Анжелы и она осталась.
Москвичи - две семейные пары, оказались людьми общительными, симпатичными. Угостив девушку бутербродами с икрой и красной рыбой под "посольскую" водочку, начали петь хорошие песни. "Вышел в степь донецкую парень молодой", "Какимты был, таким и остался", "Ты ждешь, Лизавета..." Анжела с душой вела основную мелодию. Вечером все остались довольны.
Паламарчук подвез девушку домой в служебной "Волге".
- Ты бы хоть о родителях подумала. О своем таланте, - сокрушенно начал он, остановив машину в темном переулке. - С людьми надо уметь ладить. И за свое место в жизни надо бороться.
- Я борюсь, - без энтузиазма заверила Анжела.
- Не заметно.
Через неделю "Радуга" получила рекомендацию для работы в летний сезон в международном лагере "Спутник". Назначение отпраздновали в узком кругу Роберт привез девушку в номер уютного пансионата, где были и сауна с самоварчиком, и зеркальный шифоньер в спальне, а народу, наоборот - никого. "Ночь любви" Анжела провела, как Павка Корчагин комсомольское собрание "со стиснутыми зубами".
Неплохой, в сущности, мужик был этот Робертик, масштабный, с размахом, но на вид противный и не того душевного калибра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107