Ни капли элегантности! Вот это другое дело! Федоренко привстал в кресле, привлеченной мелькающей за кустами группой. Из окна кабинета, расположенного очень удачно, отлично просматривался главный подступ к пляжу - аллея среди аккуратно подстриженных кустов и бордюров идеально ухоженного цветника. Сейчас из-за кустов, перебрасываясь шутками и хохоча, появились трое. Высокая красавица цыганского типа: вьющаяся смоляная грива до талии, белые брючки в облипку и белый кружевной бюстгальтер с лямкой вокруг шеи. А кожа - совершенно бронзовая! Походка волнующая - плотный задик плавно виляет, ветер вздымает черные кудри, открывая гордо выпрямленную спинку. Снежина Иорданова, девятнадцатилетняя королева красоты из Софии. У них там уже совсем распоясались со своими буржуазными замашками, но девку выбрали первоклассную! Не просто финтифлюшку какую-то. Снежина - студентка актерской школы, комсомолка, спортсменка. Вот хмырь к ней приставленный - сомнительный типчик. Имя-то какое - Пламен! Тьфу! Никакой скромности. Да его хоть Макаром назови - одна наглость. Везде таскает свой фотоаппарат со штативом, поскольку командирован в "Спутник", чтобы отснять фоторепортаж о пребывании королевы в советском молодежном лагере. Уж они и на водных лыжах снимались, и на крыше клуба... Да ещё не просто так - им компания нужна. С громкими именами и фотогеничная... Понятно... - Директор отметил примкнувшую к группе блондинку. Неплохая кандидатура в свиту королевы. Могла быть рекомендована руководством "Спутника" для участия в репортаже. Лара Решетова. Только что поступила на гуманитарное отделение Московского университета. Школу окончила с золотой медалью, на экзаменах в университет набрала высший балл. И, кажется, вовсе не потому, что дочь замминистра легкой промышленности. Такая и без блата могла бы пройти - девушка серьезная, на вечере знакомств речь без всякой подготовки толкнула - душа радуется! Да ещё на трех языках, используя английские и немецкие выражения. А уж внешность... - Закрыв журнал, директор выпил стакан "Боржоми" и вышел на свежий воздух. Пора провести неформальный обход владений. И начать, конечно, следует с пляжа.
После завтрака здесь не слишком людно. Часть отдыхающих уехала на экскурсии, часть топчется на спортивных площадках. С приятным цоканьем прыгает по зеленым столам шарик пинг-понга, в баре душевно поет "Яблони в цвету" Мартынов, с моря веет солоноватой свежестью, вселяющей мысли о шальной юности, каких-то парусах, подвигах, может даже, любви и славе....
Юрий Кузьмич сразу увидел яркую троицу. Фотограф, установив аппарат на треногу, собирался снимать барахтающихся в легкой волне девушек.
- Со вкусом работает, - подошел к директору бармен Петя Лапушкин. - Я слышал, они здесь громко изъяснялись, что болгарке-брюнетке, значит, нужна в пару блондинка, и тоже хорошенькая, крупная. Вот подобрали куколку.
Пламен, сбегав к пирсу, от которого стартовал обычно катер с водными лыжами, снял висевший на поручнях круг и бросил его девушкам. Те поймали, стали брызгаться и визжать, делая вид, что не обращают внимания на снимавшую их камеру. Светлые, как лен, волосы Лары развевались на ветру, её черный цельный купальник и светло-золотистый загар эффектно контрастировал с обликом яркой болгарки в красном бикини. Директор не знал ещё слова "сексапильность", но что-то такое крутилось в его крупной голове с прилипшими к темени жидкими волосами, пока он любовался зрелищем, забыв про отвратительно жаркую нейлоновую рубашку. Находясь при исполнении, Федоренко не мог позволить себе обнажить торс и даже закатанные рукава считал недозволительной вольностью. Как и принятие спиртных напитков любой крепости. Присев к столу под зонтиком, он утер лоб носовым платком и коротко скомандовал: "Чаю с лимоном, Петя".
Съемки переместились под душ, льющийся прямо на пляже. Девушки подставляли под серебрящиеся на солнце струи свои хорошенькие попки, толкались и не переставали смеяться.
"И когда это они так подружились?" - задумался Федоренко. И вдруг нюхом бывалого любителя женского пола почуял: министерской дочке нравится фотограф, - вот она и резвится, показывая себя во всей красе. Федоренко это наблюдение не порадовало. Болгарский ухарь и министеркая дочка не могли составить даже временную - "досуговую" пару.
Повеяло сильными, пряными ароматами - в кипарисовой тени появились непривычные для этих мест фигуры - мужчины в арабских балахонах с обмотанными легкими накидками головами. Один остановился, устремив взгляд к горизонту, и подал другому знак узкой кистью. Тот поднес и раскрыл тяжелый деревянный шезлонг. Первый сел.
"Вот демократы, мать их...", - выругался про себя директор. - "Кормим их, кормим, приваживаем, приваживаем, а они от своих барских привычек даже здесь, на виду у всех, отказаться не могут. Видят же, я - директор. Но слуга за мной с опахалом и креслом не ходит. Подумаешь, - сынок какого-то там премьер-министра из нефтяной республики. Государство в три раза меньше Краснодарского края, а ещё нос задирают. Занял гостевой павильон, прислуга специальную пищу готовит. Им, мол, свинью употреблять нельзя.У них особое рассписание приема пищи, свои заморочки с напитками. Зачем тогда в интернациональный коллектив ехать?"
Главный араб, сузив глаза так, что мохнатые, загнутые ресницы почти сомкнулись, с интересом наблюдал за съемками. "Ишь, тоже блондиночек любит. Гарему пополнение ищет... - С неприязнью подумал Федоренко, - Была бы моя воля..."
- Что-то я не расслышал, Юрий Кузьмич... - подскочил Лапушкин. Магнитофон орет. Элтона Джона постапить просят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107