. - Заметь, нас обоих толкали к Башне... Нас хотели убить и лишь на минуту просчитались во времени. Я ведь думал, что мы уже на небесах... Представь: сумасшедший музыкант, весь натянутый, как струна, вот-вот готовая лопнуть... Измученный, смятенный, полный видений и образов - уже нереальных, уже потусторонних, бредовых, но всегда - насквозь просвечивающих тобой... И белая фигура, выросшая из темноты... Уф... - Зажмурившись, Майкл замотал головой, отгоняя воспоминания.
Оба посмотрели на полученные в ту страшную ночь письма.
- Мне кажется, эти листки могли бы заинтересовать следователя.
- Лучше поскорее все забыть. Давай избавимся от этой чертовщины. Дикси бросила в огонь письма Герхардта и Клавдии.
Когда кочерга разметала оставшуюся от бумаг горсточку пепла, им действительно стало легче.
Однажды Дикси рассказала Майклу о Чаке и Але, а также о том, как отчаявшись прорваться в "большое кино" снималась в весьма откровенных фильмах. Вот только о "фирме" умолчала. Этот эпизод остался единственной запертой дверью её прошлого - той, ненужной, чужой, в сущности, жизни, что прошла без Майкла.
- Ты любил совсем другую женщину, музыкант. - Рассказав о наркотиках и связи с Ларри, Дикси не могла смотреть в глаза Майклу.
Они сидели у реки на скамеечке Клавдии, наблюдая, как шныряет в камнях выводок бойких утят.
- Я люблю и всегда любил тебя. - Твердо проговорил Майкл. - Ты же не виновата, что все время искала меня, а я никогда не мог найтись. И сам потерялся. В семье я был совсем другой - плохонький, в общем-то, человечек... Наверно, Наташа достойна лучшего.
- И ты тоже, Майкл. Ух, как хотелось бы сейчас отмыться от всего - от глупостей, легкомыслия, злости, тщеславия, грязи... Забыть о Чаке и Але, о гнусных фильмах Эльзы Ли...
- Ни в коем случае, Дикси! Пойми - ты нужна мне именно такая. С твоими метаниями, радостями, ошибками, победами. Ты - это ты.
- Ты и вправду не ревнуешь к моему прошлому?
- Да я содрогаюсь от ужаса! От страха за тебя и от стыда, что не мог догадаться, услышать призыв о помощи. Ведь твоя попытка с флакончиком снотворного... Жуть!.. Мы могли никогда не встретиться. - Он посмотрел на сжавшуюся Дикси так, словно видел её после долгой разлуки. - Иди ко мне и перестань бояться... Грязь ? это совсем другое, Дикси... Как тебе объяснить? Нравственное чувство - это что-то вроде музыкального слуха. Фальшь есть фальшь. Что бы ты не играла - Бетховена или детскую песенку... Ты не способна совершить гнусность - у тебя безошибочное чутье к подлинности, Дикси... Тебя можно обмануть, но заставить совершить нечто противоречащее твоей совести невозможно.
По спине Дикси пробежали мурашки - на секунду ей показалось, что Майкл узнал о её контракте. Но он обнял её и прижал к груди:
- Эх, одно только нестерпимо жаль - ведь мы могли бы встретиться раньше...
- Ну, хотя бы всего на полгода, Микки!
Октябрь близился к концу, а значит, истекал срок злополучного контракта. Дикси считала дни: неужели провидение простило её, сохранив страшную ошибку в тайне?
Как-то поздно вечером, воспользовавшись минутной отлучкой Майкла, взявшегося собственноручно приготовить поздний ужин, Дикси набрала номер Сола.
- Привет, ты где? - прохрипел он с видимым усилием. - Меня совсем залечили. Плюс ко всему - жуткое воспаления легких. Грозят упрятать в больницу.
- Кто же работает вместо тебя... с "объектом"?
- Знаешь ведь - Соломон Барсак незаменим! Здесь болтают, что твоя свадьба не состоялась, что так?
- Сол, как-нибудь я навещу тебя, надеюсь, не в больнице, и все расскажу сама. А сейчас, извини, мне надо торопиться. Будь умницей, не хандри...
"Ну, значит, все в прошлом... В чужом, безобразном прошлом", - с облегчением вздохнула Дикси, решив, что про "фирму" и Сола наконец-то можно забыть.
Майкл с улыбкой слушал магнитофонную запись его сочинений.
- Ты так растрогала меня, девочка! А этот Карно - совсем неплохой музыкант. Я бы взял его в свой оркестр.
Они часто мечтали, что Артемьев соберет виртуозов, забрав кое-кого из России, а главное, - Сашку, ставшего отличным пианистом.
Однажды "Прогулки над лунным садом" будут играть в Венской Опере. Дикси сядет в ту самую ложу, где они слушали "Травиату", а в финале ей придется подняться на сцену, чтобы забрать часть заваливших сцену букетов. Микки подтолкнет её вперед - в свет рампы и шквал аплодисментов. Публика устроит овации, стоя выкрикивая многоголосое "браво!". Оркестр сыграет ещё что-нибудь из "тетради Дикси" и вновь прогремят аплодисменты, а на усах старого капельмейстера заблестит счастливая слеза...
- Ты не знаешь, какой сегодня день? А число, месяц? - спрашивала Дикси, ожидая услышать недовольное рычание Майкла:
- Прекрати! Мы живем в другой системе координат. Когда появится солнце, выйдем на прогулку, лишь проголодаемся - потребуем еду. А Вену навестим по первому снегу - начнется деловой сезон - оформление развода, заключение контракта... Весной состоится свадьба - самая роскошная в этих краях.
- Как же мы узнаем весну?
- Очень просто. Прямо под окнами, как сообщил Рудольф, газон с крокусами. Они первые пробивают лиловыми и белыми головками снежную крышу. Вместе с ними начнем пробиваться к солнцу и мы.
- Ах, Микки, ты специально придумал такой календарь, чтобы отложить дела. Снега здесь вообще, наверно, не бывает. А значит, по-твоему, зимы... Но вот зато цветов - море. И значительно раньше, чем в Москве.
Хозяева гуляли по своим владениям, держась за руки, наряженные, как для сцены. Дикси в голубом песцовом палантине Клавдии, завещанном ей в личное пользование. Майкл - в длинной шинели стального сукна, относящейся к эпохе Австро-Венгерской империи, и будто извлеченной из театральной костюмерной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125