..
Глава девятнадцатая
Ни в чем не уступающее средиземноморскому, солнце нещадно пекло над пляжем Ла-Боли, по которому прогуливался легкий западный ветерок, весело наполнявший паруса яхт. Зазывая покупателей, по пляжу расхаживали продавцы вафель; детишки самозабвенно рылись в песке. Влюбленные парочки, взявшись за руки, потихоньку забредали в теплую воду, чтобы пофлиртовать, отплыв подальше от берега. Ла-Боль являла собой именно то, чего от нее ожидали: обитель спокойной и счастливой отпускной жизни. Место, где приятно остановиться на две-три недели, чтобы забыть о серой повседневности. Там-сям были отдыхающие, погруженные в чтение газет. Многие только сейчас узнавали о чудовищном преступлении, совершенном, можно сказать, у всех на глазах. Слава Богу, что полиция уже его раскрыла.
Корантэн отложил кипу газет без горечи, хотя, как всегда, ни в одной из них не было и полслова об участии в расследовании специально присланной из Парижа группы. Зато чуть не с каждой счастливо улыбался Иван Ле Коат, с удовольствием демонстрируя вещественные доказательства: "Кодак", пакетики "секс-лакта", шприц, с помощью которого была убита Вероника.
Незадолго до этого Корантэн, как и собирался, посетил всех, кого наметил. Месье и мадам Довилье, мадам Маринье, а также Шейлу, которая сквозь слезы спросила у него, на сколько ее могут упечь. "Минимум два года строгого режима", - жестко ответил он.
Жерар - последний, кого он хотел увидеть, был на пляже. Борис отдал ему калькулятор.
- Спасибо, старик. Только благодаря этой штучке я смог докопаться до истины.
Он рассказал Жерару, как погибла Вероника, как был арестован и изобличен "черный человек", преследовавший подростков.
Жерар молча выслушал, затем нажал несколько клавиш на своем калькуляторе и протянул его Корантэну. Тот прочел: 13.5.18.3.9.
- Переворачивать нужно?
Жерар отрицательно покачал головой.
- Нет, бесполезно, это слово из пяти букв. Вовсе не то, которое обычно приходит на ум.
Корантэн сосредоточился.
- Ага! Я все понял: 13 - это тринадцатая буква алфавита, то есть М, 5 пятая, значит, Е.., и так далее. МЕРСИ. - Он изучающе посмотрел на подростка. - Ведь она умерла. За что же меня благодарить?
Жерар притворился, что его страшно интересует неуверенное лавирование яхты, ведомой неопытной рукой новичка.
- Спасибо за всех остальных. Тех, кого этот Капелло мог бы тоже погубить, если бы не вы.
***
Aженни прощалась с Эме Бришо.
- Ты меня бросаешь, вероломный ты человек! - говорила она с неподражаемым английским акцентом.
Бришо закончил укладывать чемодан.
- Ничего не поделаешь. - Вид у него был глупый и несчастный. Она красноречиво вздохнула.
- Да, конечно. Ведь ты женат.
Бришо подскочил, словно его ужалил тарантул.
- А какая она из себя, твоя жена? - Дженни пригладила ему усы. - У нее красивая грудь?
У Эме Бришо даже уши покраснели.
- Замолчи! - aзвился он. - Не говори так о Жаннетт!
Дженни обиженно отошла.
- А что тут такого? - воскликнула она по-английски. - Она ведь женщина? А что для женщины может быть важнее красивой груди? - Она задрала майку. - У нее такие же большие груди, как у меня?
Бришо закатил глаза и принялся читать про себя "Отче наш".
***
A номере напротив Борис Корантэн прощался с Клодин и Жинетт. Его, правда, несколько смутило, как они предложили это сделать. Уж, кажется, что могло смутить такого закаленного в любовных баталиях бойца, как Борис, однако и он растерялся, когда подружки предложили ему переспать с ними обеими одновременно. Всего-то...
По тому, с каким жаром Клодин и Жинетт обсуждали "технические" подробности осуществления своей идеи, Борис понял, что любовного опыта и сноровки им не занимать.
Лежа на кровати, Клодин подняла и раздвинула ноги, положив пятки на спинки двух широко расставленных стульев. Жинетт, стала над нею на колени, приподняв зад, и прильнула своими губами к ее губам.
- Чего же ты ждешь? - приказала Клодин.
Борису ничего не оставалось, как подчиниться. Он прошел к ним между стульями и долго ублажал по очереди каждую. Клодин и Жинетт все это время страстно целовались и ласкали друг друга. Похоже, у подружек были близкие отношения не только по работе...
Когда напряжение достигло предела, послышался голос Клодин:
- Назови число. Один или два?
- Зачем? - с недоумением спросил Борис: меньше всего он думал сейчас о числах.
- Потом объясню. Сначала скажи.
- Ну, пусть будет два.
Клодин отбросила со лба прилипшие кудряшки.
- Два у меня. Сеанс завершается со мной. Уяснил?
Ее изобретательность сразила Бориса. Оставалось лишь приложить все усилия, чтобы и Жинетт не осталась обиженной.
Обессиленный, задыхающийся, он рухнул на свободную постель. Кружилась голова, мышцы ног сводила судорога.
"Боже мой, - подумал Борис, - если так провести весь отпуск, вполне можно рехнуться..." Он повернулся к подружкам, которые медленно забирались под одеяло.
- Ну, девочки, с вами не соскучишься. И где вы только всему этому научились?!
Клодин лукаво вздернула бровь, на которой блестела капелька пота.
- А ты, господин инспектор, наверно, считал, что женщины лишены воображения?
Как бы не так... Впрочем, насколько я понимаю, ты не считаешь нас чудовищами? Вот и отлично. Нам ты тоже понравился. А посему...
Она грациозно потянулась к ночному столику и достала из ящика записную книжку и карандаш.
- Твой парижский адрес! - сказала Клодин. - Это приказ.
***
Nтоя на перроне, три фигурки в джинсах, подчеркивающих их привлекательные округлости, дружно махали руками. Они становились все меньше и меньше и наконец скрылись за поворотом. Эме Бришо закрыл окошко купе, в котором, кроме них, никого больше не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46