Не с помощью ли коверного в моем лице? - Как понимаю, мы были не только в одной койке, - сказал своей спутнице. Теперь в одном окопе? - Но на разных фронтах, - отшутилась та, которая в мановение ока превратилась из курортной глупой курочки в боевую воительницу. Я оценил шутку и задал очередной простодушный вопрос: не она ли пырнула финкой свою фронтовую подругу Милькину, так неосторожно оборотившуюся к ней спиной. - Какая теперь разница, - поморщилась. - Для Александры Алексеевны никакой, - соглашался я. - А мне нужно для общего развития. И воительница ответила, что бывший подполковник стала жертвой собственной глупости и жадности. Она попыталась перехватить товар, ей не принадлежащий, и за это поплатилась. - А где десять килограмм гаррика? - полюбопытствовал. - Испарился куда? Небось, обманула всех бывшая ментовка? Женщина за рулем вынуждена признаться: да, Милькина надула ее, назвав тайник на даче, где якобы находился порошок. И теперь для братьев Собашниковых возникла критическая ситуация: Папа-дух требует вернуть товар в самое короткое время. В противном случае, цена - Анастасия. - В каком смысле? - не понял я. - В самом прямом, Вячеслав Иванович. Ее жизнь. - Кровожаден, однако, Дмитрий Дмитриевич, - возмутился я. - Отчего так? - В назидание всем. Я задумался: ситуация упрощалась. Теперь понятно, почему братья Собашниковы идут на контакт со мной - ищут сестру. Зачем? - Не знаю, - пожала плечами Стелла. - Во всяком случае не для того, чтобы сдать в багаж Папы-духа.
Что только не случается в нашей многослойной жизни. Иногда диву даешься и не веришь тому, что происходит. А как не верить, если сам являешься активным участником событий. Усиливающийся знакомый йодистый запах утверждал, что мы уже находимся на побережье. Освещенная сигнальными огнями яхта тихо покачивалась на дремлющей волне. - Надеюсь, все предупреждены, что я вооружен и очень опасен, - пошутил, вылезая из машины. - Надейся, Савелий, - улыбнулась женщина. - Будь, пожалуйста, благоразумен. - И, приказав трем подошедшим бойцам вытащить из салона на свежий морской бриз молоденький полутруп, взяла меня под руку. - Ну что, Вячеслав Иванович, готовы к встрече на высшем уровне? - Всегда готов, - был предельно честен.
Меня ждали: в кают-компании теплились уютные ночники, звучала классическая музыка господина Шопена и ямайский ром плескался в фужерах. Если бы кто-нибудь из Собашниковых листал господина Шопенгаэура в подлиннике, я бы удивился самую малость. Братья были совершенно не похожи друг на друга. Петечка был энергично рыж, молчалив и смахивал на англосаксонского злобного шкипера, шхуна которого разбилась в щепу на коралловых рифах мыса Огненной Земли. Федечка наоборот был радостен, беспечен и всем поведением вечного неопрятного студента доказывал лояльность к окружающему миру - и в частности ко мне. - С ЧК играть себе дороже, да, - говорил он. - И с Анастасией это личное твое дело. Нас интересует товар, товарищ. Если мы его не сдадим завтра к полудню... - Кобздец! - выплюнул старший, выразившись, конечно, куда точнее: - Нам пи...ц, мужик. - У меня нет товара? - удивился я. - Анастасия есть. Анастасия припрятала, - высказали предположение. Больше некому. - И что? - Где она? - Кто? Как мы не продырявили друг друга пулями - трудно сказать. В конце концов я вытянул из рюкзака аудикассету и предупредил Собашниковых, что подход к данной проблеме у них принципиально неверен. И предложил послушать документальное свидетельство, после чего им будут ясны дальнейшие перспективы на собственную жизнь. - Он о чем? - не понял старший. - О чем базарит? Петечка оказался смекалистее, и скоро вместо классических музыкальных гамм в кают-компании раздался бархатистый голосок господина Дыховичного, излагающего свой взгляд на текущие вопросы нашего бытия. - Не волнуйся, Лева, - успокаивал он мэра. - Все будет тип-топ. - И мелко смеялся. - Пусть братки ищут товар, пускай. Только не найдут, сукины дети. А не сыщут - секир-башка, ха-ха. Братья Собашниковы крепко задумались. Тишина была такая, что было слышно, как в бухте Янтарная неосторожным мореплавателям сигналят азбукой морзе дельфины. Потом старший из Собашниковых выматерился так, что я почувствовал себя сопливым гимназистом в начальном классе. Младшенький был более сдержан и попросил объяснений. - А какие могут быть объяснения, господа, - сказал я. - Вас хотят коцнуть*.
Убить (жарг.).
- За что? - Это не ко мне. Это к Папе-духу, - но после того, когда понял, что мои собеседники нервничают, и сильно нервничают, снизошел к изложению фактов.
Моя версия основывалась на том, что господин Дыховичный являлся представителем столичных структур, занимающихся бизнесом на "слезах мака". Понятно, люди эти серьезны и не терпят ни малейшего сбоя в своей коммерции, где действует закон: не желаешь иметь никаких проблем - руби головы. Когда была обнаружена пропажа двенадцати килограмм товара, между Папой-духом и братьями состоялся нелицеприятный разговор, не так ли? После этого Собашниковы повели активные поиски вора, никак не подозревая Анастасию. В это время простенькая, как ситец, девочка вышла на подружку Викторию Шкурко, доверяя ей, как самой себе. Та обратилась к любовнику Суховею. Конечно же, бывший ментяга в той или иной мере имел информацию о деятельности постояльца "Орлиного гнезда". Туда он и отправился с лейтенантом Татарчуком и двумя дурехами. Но перед этим его взяла в крепкий оборот гражданка Милькина, решившая сыграть свою игру - игру на опережения. Каким-то образом она узнает от бывшего сослуживца Суховея, где хранится бесценный товар. Последующие события вполне закономерны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31