Взрослые не понимают, что нынче другие времена активные, где нет места сирым и серым мышкам, а есть место именно «волчицам», умеющим за себя постоять.
И поэтому отвечаю на глупый вопрос так: быть как Клаудия Шиффер, посмотреть мир, а потом выскочить замуж за миллионера какого-нибудь французского, но чтобы был он старенький, как трухлявый пенек, и чтобы на выходе из церкви после венчания тут же угас на её ступеньках.
К моему счастью, госпожа Мунтян и её свита оказались с чувством юмора. Они засмеялись, оживились и по-доброму стали смотреть на меня, как это обычно делают любимые чувствительные родственнички.
— Маша, — посмеивалась Карина Арменовна. — Ты нас пугаешь.
— Правда жизни, — развела руками.
— Ох, дети-дети, — вздохнула знаменитая дизайнер. — Что ж, я рада: мы не ошиблись в выборе. Каждая из вас имеет свою изюминку. Надеюсь, вы её не потеряете за месяцы учебы? Познакомьтесь, — обернулась к своим коллегам. Госпожа Крутикова Нинель Ивановна. Ваш тренер по шейпингу и плаванию.
Поднялась дамочка без возраста, похожая короткой прической, маленьким личиком и общей сухопаростью на тренера-мужичка. Сдержанно улыбнулась нам.
— Госпожа Штайн Динара Львовна будет преподавать «подиумный шаг». Продолжила кутюрье. — Есть такая наука.
Динара Робертовна своим мелким росточком и высохшими косточками напоминала египитскую мумию. Она, преподаватель, конечно, бодрилась, подчеркивая свое жизнелюбие театральным лиловым платьем с огромной искрящейся брошкой из фальшивых камней.
— Господин Вольский — наш психолог.
— Так точно, — поклонился вальяжный, как кот, господин с крашенными баками. Наверное, в свое время он пользовался успехом у женщин и следы былых побед ещё примечались в его потертом котофейном облике.
— С Хосе вы знакомы, — проговорила госпожа Мунтян. — Без него мы как без рук. А это наш мастер макияжа и стилист Валечка Сорокин.
Сорокин был молод, моден и неприятно ломок. Волосы «под горшок» были выкрашены в цвет платины. Реденькая «восточная» бородка как бы утверждала, что обладатель её имеет хороший вкус. Конечно, о них не спорят, да лично мне эта бородка показалась смешной.
— А с нашим фотографом Мансуром познакомитесь завтра, — сказала Карина Арменовна. — Каждой сделаем порфолио. Надеюсь, вы знаете, что это такое?
Я знала: портфолио — набор фотографий, рекламирующих топ-модели. От портфолио многое зависит. Если модель фотогенична, то её будущее безоблачно. А если нет?..
— Фая, — обратилась кутюрье к помощнице. — И сколько у нас всего новых моделей?
— С сегодняшними — пятнадцать, — пискнула очкастенькая.
— Прекрасно. Пока они будут учиться, я закончу новую коллекцию «Московские вечера».
— А договора, Карина Арменовна, — напомнила Фая.
— Да-да, договора, — проговорила кутюрье. — Возьмете с собой, девочки. Прочитайте внимательно, изучите, посоветуйтесь с близкими. И уясните, что заключив с нами договор, на указанный в нем срок, вы не можете сотрудничать с прочими агенствами. Все переговоры с какими-то другими заинтересованными сторонами только через наш модельный дом «Парадиз». Повторю, бизнес этот очень сложный. Более того, иногда случаются неприятные истории, — недобро сдвинула мужские брови госпожа Мунтян. — Впрочем, если возникают проблемы мы их решаем, а вам, девочки, — только учиться и добросовестно трудиться, соблюдая все условия договора.
Слова кутюрье имели некий двойной смысл, который прекрасно понимали её коллеги, но не могла уяснить я. Ясно было лишь одно: в проблемной стране любое дело, даже самое безобидное, как, например, стрижка газонов или выпечка булочек, сопряжено высоким, скажу так, напряжением. Как там пишут на столбах электропередач: «Не влезай — убьет!» Однако кто у нас обращает внимания на подобные призывы?
Конечно, я могла отступить от «столба» Высокой моды и жить тихо, пыльно и мирно, освещая эту жизнь безопасным сальником или лучиной. Вот только зачем?
И, получив несколько страниц договора, я без лишних раздумий его подписываю. Это же делает и Танечка. А вот Ольга и Эльвира аккуратно скручивают странички и прячут их в сумочки, словно боясь прогадать судьбу. По этому поводу мы с Танечкой понимающе переглянулись, хмыкнули и поняли, что будем дружить.
По окончанию такого серьезного мероприятия мы вместе с ней выбрались на улицу. Настроение было радостно-приподнятое и беззаботное.
— Пойдем туда, — кивнула Танечка на соседний скверик, тянувшийся вдоль загазованного проспекта. — Там пивной бар есть. Отметим наш маленький успех.
— Пью, курю с трех лет, — пошутила я.
— Надо уметь получать удовольствие. И мы его получим, — засмеялась.
С этим было трудно не согласиться — и мы, перебежав дорогу, оказались в природном парадизе. Из «Парадиза» — в парадиз. По ухоженным дорожках гуляли молоденькие апатичные парочки. На лавочках сидели бодренькие старички и старушки. Со стороны «Старого» цирка бравурил веселый марш. Тени вечера прорастали в ветвях высоких лип. Под ними раскинул свой яркий шатер походной пивной бар с пластмассовыми столиками и стульями.
— Давай, — предложила Танечка, — по маленькой кружечке.
— Можно, — согласилась. — Главное, чтобы завтра быть в форме.
— Главное, чтобы было содержание, — постучала по своему лбу моя новая подружка. — И тогда праздник будет всегда с нами.
Правда, праздник нам хотели испортить. Толстый боров-бармен-бюргер, глянув на нас удивленным орлиным глазом, вопросил:
— А не рановато ли вам, девчонки?
— Наливай, дядя, — бесцеремонно проговорила Танечка. — Мы уже давно не дети. И вообще — мы сдали экзамены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101