Убьете? Зарежете? Застрелите? Левко перестал писать, уставился на бухгалтершу. - Ничего вы им не сделаете, - заключила она. - Зря только нервы себе портите. Что же теперь, удавиться из-за этой метлы? Левко успокоился. - Давиться не надо. Надо работать. Постоянно, честно и всем без исключения. - Он снова набрал номер. - Горлифт? Левко беспокоит из префектуры. Когда вы будете вовремя чистить лифтовые шахты? Что значит, недавно? А вы нюхали, чем оттуда пахнет? Там крысы, а они, как и люди, иногда умирают и разлагаются... Ну, знаете, если вы монополизировали все московские лифты, то извольте следить! А не можете, мы сами это сделаем. До свидания. - Лифты уж совсем не наша епархия, - сказала бухгалтерша. - Если так рассуждать... - Раздался звонок, он снял трубку. Префектура. Уже сделали? Отлично. Вы выдержали размеры? - Он придвинул бумаги. - Сталь углеродистая, полтора дюйма. Так и есть? Штыри хорошо заточены? Нет, уж, вы заточите как следует, мы не собираемся копать под ограду траншеи, чтобы не нарушать травяной покров. Спасибо, транспорт мы пришлем сами. - Он положил трубку. - В этой жизни все наша епархия, Клавдия Дмитриевна. Так. - Левко взглянул в ежедневник. - Еще осталось заказать кирпич.
На всякий случай первую встречу Широков решил проконтролировать. Он сидел в студии в наушниках, перед ним был пульт, крутились катушки магнитофонов.
- Раз, два, три, проверка аппаратуры, - сказал он в микрофон. Как слышишь меня? Прием.
Бежин сидел в кресле в шелковой пижаме, звякая кубиками льда в бокале, курил сигару. Неодетые люди на экране видео вздыхали, стонали, охали и чмокали. Крутился порнофильм. - Слышу хорошо. Пять девять пять, - отозвался Бежин. - Чем ты там занимаешься? - удивился Широков, услышав сладострастные звуки. - Смотрю коллекцию покойного, как ты советовал. Обязательно эту чушь смотреть? - Да. Павлов часами может любоваться. То есть, мог, - поправился Широков. Открылась входная дверь, вошла Илзе. Скользнула по Бежину отрешенным взглядом, будто муж не уезжал в командировку, или его, вообще, не было, прошла в свою комнату. Бежин был разочарован. - По-моему, она меня не узнала, - сообщил он. - Тебя она и не должна узнать, - ответил Широков. - Что она делает? - Она... - Огорченный Бежин едва не принялся описывать изощренные манипуляции порнозвезды на экране. - Не знаю, - спохватился он. - Она у себя. - Ну, и хорошо. - А мне что делать? - Ничего. А что бы ты хотел с ней делать? Смотри кино. На экране азартно совокуплялась ватага людей.
Илзе села за рояль, положила руки на клавиши, заиграла Бетховена. Меланхолическая "К Элизе" звучала в ее исполнении слишком экзальтированно, даже истерично. Она смотрела в одну точку, вспоминая роковые слова доктора, подслушанные в клинике. В дверях появился Бежин. Илзе резко прекратила играть. - Что? - Любимая, - сказал Бежин, - мне кажется, ты не совсем точно расставляешь акценты. Зачем столько экспрессии? Эта музыка нежная, терпкая, словно воспоминание... - Что ты делаешь?! - заорал Широков. - Этого не может быть! У Павлова абсолютно нет слуха! То есть, не было... Бежин вытащил из уха назойливый жучок, небрежно сунул в карман, подставил к роялю стул и сел рядом с Илзе. - Не надо так давить на форту, - объяснил он. - Людвиг Ван рассказывает о безвозвратно утраченной любви, но без надрыва. Он безмерно благодарен ей уже за то, что она просто была. Во вступительной части очень уместно использовать левую педаль. Он заиграл. Илзе изумленно смотрела на него. - Примерно так, - самодовольно сказал Бежин, блеснув зубом. - Это тебя твои шлюхи научили? - спросила Илзе. - Чему? - растерялся он. Илзе в бешенстве вскочила. - Ты можешь делать что угодно, спать с кем угодно, пропадать днями и ночами, но этого, Павлов, я тебе никогда не прощу! - Чего? - Для меня у тебя слуха нет, а для них - Бетховен с акцентами? - На ее глазах выступили слезы. - Ну, подожди... - Он встал, попытался обнять ее. Она выскользнула, скрылась в ванной. Бежин подергал ручку. - Милая, не сердись. Я вовсе не хотел тебя обидеть... Илзе метнула взгляд на вентиляционную решетку и полезла под ванну. Патрон тускло блестел у стены, но дотянуться она не могла. Она встала, огляделась, изо всех сил дернула вешалку для полотенец. Услышав странный шум, постучал. - Илзе, что случилось? С тобой все в порядке? Не получив ответа, он с силой надавил на дверь, защелка отлетела. Илзе стояла на коленях, засунув голову под ванну. Это выглядела странно и соблазнительно. Ей удалось, наконец, достать блестящий предмет, она встала. - Что это? - спросил Бежин. Это был не патрон. - Сережка потерялась... - Из глаз Илзе хлынули слезы. Бежин улыбнулся ей, обнял. - Наоборот, нашлась, малыш. Что же ты плачешь? - Я ее так долго искала... И вторую выкинула со злости. - Нашла из-за чего рыдать. Купим другие. - Отпусти меня! - Илзе вырвалась. - Конечно, ты все можешь купить! И всех... - Ты такая красивая, - сказал Бежин. - Ты опять?! - Лицо Илзе исказилось злобой. - Я не пустоцвет, слышишь?! Я проверилась со всех сторон. С этой стороны, я абсолютна здорова и могу рожать детей! - Конечно, рожай, - разрешил Бежин. - Кто против? - Ты! Или ты забыл, что мне говорил? - Что? - Что я не могу! А я могу - значит, не можешь ты! Есть вещи, которые нельзя купить! - Конечно, - согласился он. - Успокойся, любовь моя... Илзе задом пятилась из ванной. - Ты думал, ты жеребец? А ты - мерин! Ха-ха! Бессмысленный оскопленный мерин! Бежин шагнул к ней. - Не подходи! - испугалась она. - Или я убью тебя! Она так часто направляла на него пистолет, что сейчас ей казалась, что сжимает его, и растерялась, обнаружив в руках всего лишь сережку. Изо всех сил, Илзе швырнула ее ему в лицо, кинулась к двери. Бежин схватился за глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23