в лужу крови, которая дымилась - как показалось Альфреду Викторовичу. При категорической безжизненности расслабленного тела оно как - то выгнулось посредине, будто бы под живот Чуракову подложили подушку.
Альфред Викторович в полном бессилии опустился на четвереньки и заглянул под тело, тут же обнаружив, что где-то в районе солнечного сплетения торчит длинная ручка ножа. Но самого клинка не было видно, только рукоятка: черная гладкая, с потеками крови. Пальцами правой руки Чураков словно бы ещё хватался за рукоятку ножа, в предсмертной судороге пытаясь вырвать клинок из груди.
Но с другой стороны, мелькнуло в голове Альфреда Викторовича, быть может, несчастный сам себе вонзила в тело этот нож? Или упал на него, удерживая в руке? От глубокой обиды на жену - выбрал именно такой азиатский способом самоубийства?
То есть - выгнал жену, отправил домой охранника Ишака, (или в обратном порядке) помылся в ванне, надел чистые трусы и нанизался на собственный нож?
Но разработку этой мысли Альфреду Викторовичу осуществить не удалось, поскольку мозг его вдруг дал сбой, отупел, неожиданно накатилось состояние прострации и он мог лишь фиксировать вполне очевидный факт - голый Чураков Федор Михайлович лежит на полу, грудь его пробита сталью клинка, а сам он, Комаровский А.В., сидит на корточках и нет сил ни встать, ни сесть, ни растянуться рядом с трупом. А то , что перед ним именно труп - Альфред Викторович не сомневался.Зубы Чуракова были оскалены, лицо перекошено в яростной гримасе, глаза полуприщурены, но уже мутны и пусты.
Разум Альфреда Викторовича оцепенел, а все чувства выдавали странную, ирреальную информацию, что по дому кто-то ходит, скрипят половицы лестницы, люди переговариваются, на первом этаже звучит музыка и, судя по смеху, там начались танцы, в окошко заглянуло солнце. Или - даже запел церковный хор. Потому, что сильно запахло зажженными свечами.
Ничего подобного - лишь откуда-то прозвучал голос.
- Черт побери! ... Что это?
Альфред Викторович повернулся.
Слава стоял в дверях и глазами, в которых светилось мальчишеское изумление, напрочь лишенное страха, смотрел на распростертое тело.
- Черт побери... Вот это ты влип!
- Да... Нет. Кто влип? Куда?
- В дерьмо, надо понимать! Это же труп?! - Слава был удивлен, но совершенно не испуган и мыслил, в отличии от Комаровского, очень логично.
- Да... Это Чураков.
- Ясно, что Чураков. Но как он трупом стал?!
И в этот момент Комаровский запаниковал, забормотал торопливо, задергался.
- Погоди. Что делать надо?.. Это ж , действительно труп! Матка Бозка! Бежим! Бежим скорей!
- Стоим. - невыразительно ответил Слава.
- Зачем?!
- Затем. Бегут зайцы. Их подстреливают влет.
- Какие зайцы?
- Дохлые зайцы. Не торопись. Успеешь удрать! - Слава сохранял самообладание, хотя голос его звучал уже нервно, а глаза настороженно прищурились.
- Сгорим, сопляк. Бежим!
- Не беги. Осуществи отступление Без паники. Если влипли, то надо хоть оглядеться.
- Что? - Альфред Викторович понимал едва треть ему сказанного. Оба перебрасывались словами, как теннисным мячом через сетку: бросок удар-бросок, а на кой это черт, для какой пользы это делается, даже зрители на трибунах не соображают.
- Уходим спокойно. - ясным голосом сказал Слава. - Не натвори глупостей.
- Каких?
- Любых. Ничего не трогай, не затирай следов. Возьми шмотки и - в машину.
- Какую?
- Свою.
- А... А ты?!
- Приду к машине через пять минут. Только не дергайся.
Волна оцепенения как внезапно накрыла Альфреда Викторовича, так без предупреждения и схлынула. Обычные решительность и энергичность вернулись к нему, ничьим приказам он никогда не подчинялся, а потому крикнул сварливо.
- Не командуй, пся кревь! Здесь же смерть, труп!
- Ага. Где смерть там и труп. Очухался?
- Заткнись! Идем! Нечего тут торчать.
- Иди. Если хватит духу, загляни в другие комнаты. Только мельком.
- Зачем?
- Может там ещё один труп.
- И этого хватит, пся кревь ! Пошел в дупу!
Альфред Викторович шарахнулся из кухни, возле лестницы подхватил чемодан и спустился вниз.
Много, очень много душевных сил потребовалось ему сжать в кулак, чтоб заставить себя заглянуть в комнаты нижнего этажа, где по счастью не только дополнительного трупа не обнаружилось, но не приметилось чего-нибудь незнакомого - следов погрома или ограбления, скажем. Бизнесмен Чураков был убит спокойно и без шума, в один удар ножа. Но куда Нина делась? Убежала домой, в Москву уехала? Хорошо, если так...
Не чувствуя под собой ног, Альфред Викторович добежал до пруда.
Уже в машине, через минуту, Альфред Викторович пришел к выводу, что семейный скандал закончился трагедией - Нина (или Ишак по её приказу?) вонзила в мощную грудь Чуракова нож и - бежала с дачи... И куда же она побежала? В милицию следовало понимать. Именно в милицию, чтоб там сообщить, предположим: в дом ворвались бандиты и убили мужа. Или - муж вернулся из командировки и его убил - её любовник! Или - муж вернулся расстроенный и покончил жизнь через прознание себя ножом! А то и совсем просто - меня на даче не было, только поутру обнаружила труп мужа, который вернулся из поездки в Египет.
Чушь в любых вариантах, понял Альфред Викторович, но от этого не легче.
Конец вам, пан Комаровский, - суши сухари!
Какие силы удерживали Альфреда Викторовича ещё минуты три, чтоб не взреветь мотором машины, врубить скорость да не умчаться - определить трудно.
Но он включил двигатель только ещё через минуту, когда Славик появился из тумана, торопливо дошел до машины и сел рядом, предложив сдержанно.
- Вперед и побыстрей.
- Что там ещё было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78