Успел ремень скинуть и под руль нырнуть.
- Так что же получается, Петр? - потеряно спросил Альфред Викторович, хотя уже с предельной ясностью и сам понимал, что именно получается.
- Получается, что нападавший сквозь тонированное стекло не видел, кто сидит за рулем...
- Значит, он убивал меня. - без раздумий подхватил Альфред Викторович и спросил обиженно. - Но за что, черт побери?
- Это уж сам догадывайся. - ответил Ишаков и Комаровский увидел, как мужик побелел от боли.
- До машины дохромаешь? - спросил Комаровский. - Едем в больницу.
- Придется.
До "мерседеса" Ишаков добрался скрючившись, явно теряя силы. Но все же напомнил Альфреду Викторовичу, что надо вызвать ГАИ для составления разного рода протоколов. Эти советы Комаровский слушал в пол-уха, его уже не столько состояние раненого заботило, как свое ближайшее будущее.
Ишаков кое - как влез в машину, велел развернуться и гнать к трассе, что Комаровский и сделал.
Когда он нашли травмопункт в небольшом поселке, Ишаков выглядел уже вовсе скверно, видно было, что едва сдерживается, чтоб не заорать от боли, однако - даже не матерился, что, как известно приносит облегчение лучше любого наркотика.
Едва они ступили на крыльцо травмопункта, навстречу им выскочила кудрявая девчонка в белом халате и закричала испуганно.
- Петька, тебя опять прострелили?!
- Нет. - попытался изобразить бодрость Ишаков. - На этот раз - нет. Коли скорей от столбняка и ещё чего там.
- Зараза ты! - закричала девчонка. - Бросай свою дурацкую работу или...
- Побыстрей, дорогая. - обрезал Ишаков и уже не улыбался.
Девчонка метнулась внутрь здания, а Комаровский усадил Ишакова на стул, но он не мог расстаться с ним, не осведомившись о самом главном для себя.
- Петр... Ты мою просьбу выполнил?
- Конечно, Альф... Передал, ох, твое заявление всей компании... Громко и точно, слово в слово. Считай, что подставил тебя по всей форме.
- Кто при этом был?
- Все правление фирмы плюс шакалы.
- Какие шакалы?
- Обычные, что при каждой фирме. Ох, черт, скорее бы мне чего-нибудь вкололи...Те шакалы, что рвут на части раненого волка. Но у них ни хрена не получится. Нинка - крутая баба.
- Петр... Ведь меня убить хотели за то, что я сдаваться поехал, понимаешь?
- Очень как сложно понять! - он выжал улыбку и, увидев сестру со шприцем в руках, обнажил предплечье для иньекции. - Я это понял ещё когда в твоей "волге" по воздуху кувыркался. Вся шпана в округе знает, что Ишака в автомобиле не прикончить. Ишак за рулем - Бог!... Для Ишака снайпер с оптическим прицелом нужен, тогда ещё есть шанс. Тебя кончить хотели... Чем-то ты шакалам опасен. Ты, будь добр, возьми у Селиванова, моего заместителя, бронежилет. Надень и не снимай даже по ночам, спи в нем.
Альфред Викторович не был бы Комаровским, если б не набрался сил на глуповатую шутку.
- А парнершу свою под одеялом, тоже в бронежилет облачить?
- Не помешает.
Ишакову подкатили носилки на колесах, растянули на них и принялись стаскивать с него одежду, а он сам себе ставил диагноз, заявляя, что ничего, кроме ребер, он себе не поломал, поскольку опыт имеет, и однажды падал на Памире в пропасть - триста метров - а вот, ещё живой! Он уже начал заговариваться - то ли от боли, то ли от того препарата, который ему минуту назад вкатили в тело.
- Увидимся, Петр - простился Комаровский.
- Вряд ли, Альф! - засмеялся Ишаков. - Тебя убьют. Не сегодня, так завтра!
- Кто? Убьет? - скучно спросил Альфред Викторович.
- Не знаю. Но рожа у тебя - покойника! Я в этом деле опыт имею и всякого покойника за сутки чувствую, точно тебе говорю.
- Ну, спасибо тебе, сам не сдохни.
На этом они и расстались, а для суеверного Комаровского последние слова Ишакова были напутствием достаточно пугающим, так что он чуть не возненавидел охранника, к которому уже начал было питать дружеские чувства.
Альфред Викторович вернулся к рулю "мерса", но тронуть машину с места разом как-то не мог. Запоздалая реакция на происшествие настолько его обессилила, что он вылез из салона, присел на скамейку под липой и рассеяно принялся рассуждать, что вот де: пришла весна, конец марта месяца, времени около шести часов, но ещё достаточно светло, солнышко валиться к горизонту, птички поют, коровы мычат, красивая девчонка в короткой юбченке стройные копытца по тротуару переставляет, хмельной мужичок пиво из банки пьет всем хорошо и все было бы прекрасно в этом мире до тех пор, пока кто-то не загорелся желанием стереть твою персону с лица земли. Задолго до срока, определяемого твоей Судьбой.
Затем самообладание вернулось к нему настолько, что он сел в машину и двинулся в обратный путь.
Когда он оказался возле места аварии, то оказалось, что черный остов прогоревшей дотла "волги" уже окружала толпа зевак, мелькали там же два милицейских чина, но Альфред Викторович, проезжая мимо, даже не притормозил. Он понимал, что события развиваются с неукротимой скоростью, что все решится сегодня же, под закат солнца, а в эндшпиле этой партии может сложиться такая ситуация, что гибель автомобиля в ней и места никакого не займет. Прыгать вокруг прогоревших углей столь же бессмысленное занятия, как рыдание и скорбь по потерянной девственности.
Занятый этими рассуждениями, Альфред Викторович даже не заметил, что уже свернул с центральной аллеи дачного поселка и подкатывается к вилле Чураковых. Он опомнился, тут же сообразив, что по причине непредсказуемости событий ближайших часов - заезжать за ворота было бы опасно, не следовало самому лезть башкой вперед в уготовленную западню. К тому же надо позаботиться и о путях вполне возможного экстренного отступления, сиречь бегства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78