Люди уже привыкли к нему - выходит, кому то ещё и нужен, черт побери.
Анну Павловну он увидел через стекло витрины. Она шла от автобусной остановки мимо "РБ-Люкс". В черном платье, черной косынке, тыжелых ботинках. Она уже миновала бензозаправку, когда из неё выскочил Широков, догнал, остановил и сказал несколько слов. Анна Павловна погладила его по голове и снова пошла вдоль дороги, потом пересекал её и Яров вышел ей навстречу. Более тяжелой минуты он в своей жизни припомнить не мог.
Женщина остановилась напротив него и, приподняв подбородок, посмотрела в лицо. Слова её прозвучали нелепо.
- Я вернулась... В шашлычной мы деньги должны за два ужина. Надо отдать Воробью.
- Переживет.
- Нет, так будет нехорошо... Вы наверное знаете, как погиб Чингиз?
- Да. - с трудом ответил Яров. - Он передал мне для вас последнее письмо.
Яров вытащил из кармана уже измятую записку и подал её.
- Там, мне кажется по киргизски...
- Да. Я читаю по ихнему.
С ничего не выражающим лицом она скользнула глазами по строчкам послания, сложила его и убрала в сумку. Сказала, слабо улыбнувшись.
- Бедный Гизик... Думал, что если умрет, то расплатится со всеми долгами. Нет, теперь требуют долгов и на том свете.
- Кто вас сюда привез? - спросил Яров.
- Что теперь об этом? - равнодушно ответила она . - Спасибо вам, за все что сделали. Мы сами во всем виноваты. Вы не отдадите за меня сто сорок рублей Воробью? - она достала из сумки и протянула деньги. - Мне не хочется его видеть.
- Я сказал - не надо. Я с ним рассчитаюсь. Где Аян?
Женщина подавила вздох.
- Все хорошо, Илья Иванович. Она дома... Завтра... Завтра её заберут... Извините, что на похороны Гизика не приглашаю, он просил закопать его в Киргизии. По ихним обычаям. Туда тело отправим.
Она отвернулась и пошла назад, к автобусной остановке.
Яров закрыл табачку и даже заколотил её двери крест на крест досками.
Мерно и римично ударяя молотком по шляпкам гвоздей, Яров прилагал все усилия, чтоб не возвращаться мыслями к проиходящим событиям, которые неумолимо шли к завершению и давали страшный по безнадежности результат. Он понимал, что никого не сможет выручить из беды - ни Аян с матерью, ни себя. Вся сложившаяся ситуация казалась ему предельно прояснившейся, но он не позволял себе делать конечного, решающего вывода. Просто отказывался мыслить.
Не было ещё пяти часов пополудни. Следовало ещё попрощаться с Воробьем, поскольку вечером вряд ли дойдет до него дело.
Яров оглянулся на табачку, сразу ставшей ему чужой, и пошагал к шашлычной. Только теперь он заметил, что заведение не функционирует, не дымится над крышей труба мангала, никто не насладается пивом на веранде. На входных дверях предприятия висело обьявление:
"СЕГОДНЯ ЗАКРЫТЫ ПО ТЕХНИЧЕСКОМ ПРИЧИНАМ. ИЗВИНИТЕ".
Он постучал в двери, полагая, что Воробей устроил генеральную уборку в шашлычной, но ему никто не ответил и внутри помещения не было слышно ни звука.
Яров обошел строение с тыла и открыл незапертую дверь. Внутри было сумрачно и прохладжно.
- Воробей! - окликнул Яров, но привычного чириканья в ответ не услышал.
Через минуту оказалось, что и не мог услышать ответа Воробья уже никогда - в своем кабинете он лежал головой на столе, в луже крови. Из шеи его торчала рукоятка наборного из плексиглаза ножа. Дверцы железного шкафчика, заменявшего сейф, были распахнуты, все ящики выдернуты и валялись на полу. Чирик-чирик... Более Воробью своей песни не петь никогда.
Грабители не церемонились - даже пиджак трактирщика валялся на полу с вывернутыми карманами. Но, ни смотря на весь этот камуфляж, Яров понял, что здесь произошло не ограбление. А потом пришла и спокойная мысль, что после Воробья, его, Ярова, очередь - следующая. Быть может, его уже поджидают за дверью.
Он взялся за трубку телефона, но щнур был, конечно, обрезан. Яров вышел из кабинета, прошел через зал и попытался открыть двери на веранду. Они были заложены засовом и открылись без труда.
Перед верандой никого не было, по трассе безостановочно летели машины.
Яров вернулся в кабинет, ещё раз окинул взглядом весь погром, но ничего дополнительного, чтоб прояснить случившееся - не обнаружил.
Зато когда он осторожно выглянул из дверей черного хода, то увидел, что за сараем, метрах в шестидесяти от него - стоит темносиний внедорожник "мицубиси". Даже то, что ветровое стекло его было целым, в недоумение Ярова не привело - просто стекло заменили, а машина была таже. И скорее всего, кто-то сидел в ней при винтовке с оптическим прицелом - быть может уже навел ствол на дверь шашлычной. Кто-то знал со всей определенностью, что Яров не мог сюда не прийдти в этот час.
Можно было благополучно ускользнуть через дверь на веранду, но тяжелая злость уже ударила в сознание Ярова. Он взялся за створку дверей и принялся дразнить своих невидимых врагов - качал дверь туда-сюда, будто зазывал их на свидание.
Долго противник не выдержал. Поначалу совершенно без звука выстрела, в толстую дверь врезались две пули, прошили доски насквозь и шепочки посыпались на пол. Яров прекратил свои качания. Из "мицубиси" выкарабкался вчерашний Гигант, засунул руки в карманы и неторопливо пошагал к шашлычной.
Яров отвернулся, быстро миновал зал насквозь и через веранду выбежал наружу. Под прикрытием шашлычной он добежал до табачки, сел в машину и, не оглядываясь, вылетел на трассу. Он не чувствовал никакого страха. Он готов был самого себя убить за все глупости, которые натворил, за свою фатальную недогадливость, когда основы всего происходящего были с самого начало прозрачно простыми. Но теперь было уже ни до того, чтоб подводить итоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135