С другой стороны, капиталы были спрятаны столь наивно до глупости, что их могли не найти. Тогда где же сумка из натуральной кожи, вместе с которой он этот подарок получил?
Не сдвигаясь с места Яров напряг память. Баксы он считал за столом, тысячу сунул в крман, четыре - положил в плащ, сумочку... Да, сунул в стол.
Он прошел в комнату и открыл центральный ящик.
Сумочка лежала на месте. Но - вывернутая наизнанку. Ярова был слишком аккуратен в обращении с хорошими вешами, чтобы даже по рассеянности вот так не расправиться с дорогой барсеткой. Да и зачем ему было её выворачивать? Вывернул тот, кто до конца хотел убедиться, что в ней ничего нет.
Неожиданная трель телефонного звонка испугала Ярова. Он не понимал, почему боится снять трубку. И терпеливо выждал минуту, пока телефон не смолк. Звонить, в приципе, было некому. Только несколько человек, связанных с больницей, могли предположить, что Яров дома.
Неожиданно он почувствовал слабость во всем теле - организм среагирвал на приключения дня. Сказались месяц, проведенный в больнице, и напряжение последних часов. Яров добрался до дивана. Захотелось послать к чертям собачим и Рола, и всю его компанию. Но, во-первых, - обещал прийди в десять вечера, во вторых - следовало получить наградные суммы. И теперь казалось, что он, Яров, на эти суммы имеет заслуженное право, коль скоро вокруг них закрутилась муть непонятных, устрашающих событий.
Он поставил будиник на 20.30, прилег и почти разом уснул.
...Без четверти десять Яров миновал пост охраны больницы, бросив охране небрежное.
- Меня вызвали к Роликову Василию Петровичу. Отделение практологии. У него завтра операция.
Охранник спросил.
- Фамилия?
- Яров Илья Иванович.
Охранник кивнул и взялся за телефон - этому Рол тоже уже платил, хотя тот и числился на больничном бюджете.
Яров поднялся на лифте на третий этаж. К десяти часам жизнь в отлелении практологии уже затихла, только в холле пара человек понуро смотрели телевизор.
Рол ждал его в открытых дверях своей индивидуально оплаченной палаты, дымил сигаретой, сказал сдержанно.
- Хорошо, что подвалил пораньше. У нас всего несколько минут.
- Для чего? - спросил Яров.
- Деньги сейчас тебе отдам. Фальшивые принес?
Яров шагнул за порог, выложил на стол сумочку.
- Четыре семьсот. Триста я разменял.
Он тут же увидел, что в кресле, у журнального столика сидит незнакомый мужчина - за сорок лет, в поношеном светлом плаще. С высохщего лица аскета смотрели прищуренные глаза. В правой руке он держал сигарету, а левая неловко и каменно лежала на подлокотнике кресла, на ней была черная перчатка - протез, как понял Яров.
Рол прикрыл дверь и незнакомца не представил, а тот быстро сунул сигарету в пепельницу и схватил выложенные Яровым фальшивые банкноты, принялся их осматривать.
Рол подал Ярову пакет, умотанный в газету.
- Держи свои пять штук. Без фальшивки. - он нервно улыбнулся. - Мне уже одну клизму сделали, в одиннадцать вторую влепят. Завтра в десять ноль-ноль ругай меня распоследними словами, резать меня будут.
Мужчина у журнального столика произнес сипло и резко.
- Это не моя запечатка! И роспись не моя! И деньги я выдал Мишке Дукову при Хлебникове в мелких купюрах, а здесь сплошь сотенные! С Мишки, Василий Петрович, и спрашивай! Или с того, кто эти доллары получил. Вот с него! - ткнул мужчина пальцем в Ярова. - Может он туфту гонит!
Рол склонил голову на бок и сказал тихо.
- Он, Свиблов, не может подменить потому, что у него не только настоящих, но и фальшивых долларов взять не откуда. А с Мищки Дукова мы спросим. Ты теперь иди. Но не пропадай, Свиблов, ты меня знаешь.
Свиблов поднялся и глянул из подлобья.
- Ты меня, Василий Петрович, тоже знаешь не первый год. Я твою кассу пятый год держу и никогда ни в одной копейке ты меня не укорял. Потому я тебя об одном прошу - найдешь виновного, мне его сдай. В мои руки.
Лицо Свиблова было при этом неподвижным, словно деревянная маска истукана, зато от выразительности его голоса, Ярова охватила легкая дрожь этот человек отвечал за свои слова. Но Рол отмахнулся благодушно.
- Иди, Аркадий, не хорохорься.
Без всяких церемоний Рол выпроводил своего гостя за двери и повернулся к Ярову.
- Ты не знаешь, сильно больно мне будет, когда резать завтра начнут?
Яров подивился, как этот здоровенный бугай откровенно нервничает, животный страх светился на тяжелом, сытом лице.
- Не дергайся, Василь Петрович. От такой пустяковой операции никто не загибался. У меня были похуже.
- Да не в том дело, мать их в ухо! - с жестокой озлобленостью ответил Рол. - Дела вышли из под контроля!
- Это в каком смысле?
- В таком! У короля насморк, а холуи его уже хоронят! Не прикидывал, кто нас динамит с этими фальшивыми баксами?
- Мне прикидывать нечем. - удивился Яров. - Твои заботы. Хотя...
- Что хотя? - разом насторожился Рол.
- Мне кажется, пока я сегодня гулял, ко мне в дом кто-то залазил. Быть может, искали эти поддельные баксы.
- В натуре?
- Мне так кажется.
Рол крякнул и тут же схватился за задницу.
- Зачем? Как полагаешь?
- Украсть! Подменить! Уничтожить! Почем я знаю?! - расстроился Яров от нелепостей допроса.
Рол задохнулся табачным дымом, прокашлялся и застонал.
- А, черт, каждый чих в жопу отдается! Подонки мои, я им ещё покажу. Еще устрою доскональную разборку. Будет им битва при Маренго!
Яров понял, что бандита пугает не столько операция, сколько тот "насморк", в результате которого в его имеперии обнаружилась трещина, дела выстроились безконтрольно, что много опасней завтрашней операции.
- Ну, - сказал Яров. - Пойду. Удачи тебе, ругать тебя завтра буду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135