Мы не можем приступить к операции, пока воспаление не сойдет. Время, которое ваша мать провела в больнице, не потеряно напрасно из-за нашей халатности и пренебрежения к больным, а нужно было ей для отдыха и правильного питания, для заживления воспалившихся вен.
– Какой же это отдых, – возразила я, – если она не может уснуть, рядом с ней все время хлопает дверь? И питание, она говорит, ужасное.
Тут наконец и у хирурга лопнуло терпение.
– Милая девушка, – сказал он, – вы понимаете, что в городе свирепствует эпидемия гриппа? У нас не хватает коек для тех, кто нуждается в неотложной помощи, и персонал больницы просто сбился с ног. В идеальных условиях вашей матери нужна бы отдельная палата, но мы до этого ещё не дожили и не доживем – ни я, ни вы. Поэтому мы делаем все возможное, исходя из наших сегодняшних средств и обстоятельств. Я постараюсь найти вашей матери место подальше от двери. И надеюсь, что смогу прооперировать её на следующей неделе. Чем быстрее вы заберете её домой, тем лучше. Но она ведь работает в магазине, Верно? Так я вас предупреждаю, что в будущем ей можно будет работать только там, где не нужно весь день стоять на ногах. Ей нужна сидячая работа, иначе она через три месяца снова попадет сюда в ещё худшем состоянии. И хотя жизни её ничто не угрожает, она может стать инвалидом. Она не сможет ходить. А теперь прошу меня извинить.
Я вернулась к маме, чувствуя, что сделала все, что могла.
– Не волнуйся, – сказала я. – Тебя переведут подальше от двери. Я договорилась… Тебя нужно было немного подержать здесь, чтобы подлечить ноги, дать им отдых, но теперь все будет хорошо.
Я подсела к ней, продолжая думать о словах хирурга. Тут как раз подошла сестра.
– Вам пора. Вы же знаете, сегодня посещений нет. Вам и так пошли навстречу.
Я повернулась к маме.
– Не волнуйся. Скоро мы тебя отсюда заберем. Я ещё не говорила тебе, что мне предложили прекрасную работу?
– Правда? Где?
– В Суонси. Подробностей пока не знаю. Но думаю, я её получу.
– Место приличное?
– Конечно, приличное. За кого ты меня принимаешь? Место секретаря, и будут хорошо платить. Во всяком случае, тебе не придется возвращаться на работу сразу как ты выйдешь отсюда.
Вернувшись в Бристоль, я сразу уволилась и переехала в Суонси. Там устроилась кассиром в универмаг под именем Мод Грин. А через три месяца исчезла, прихватив триста девяносто фунтов. Это было мое первое дело, и я тогда изрядно перепсиховала.
В то время я была абсолютно уверена, что делаю все ради мамы. Но теперь кажется, я пошла на это все-таки из-за себя.
– Вот видишь, я всегда говорила, что ты штучка! – заявила Донна, Надо же! Сколько это все продолжалось? Ладно, не говори мне про любовь с первого взгляда! Сначала я думала на Терри; уверена, он тоже тобой интересовался; но ты, конечно, не прогадала. Ротлэнд совсем другой. Куда серьезнее, если ты понимаешь, что я имею в виду. Где вы собираетесь жить? Нам будет тебя не хватать… Ты нас пригласишь на свадьбу? А, все в очень узком кругу, понятно. Ну представляю, что ты должна сейчас чувствовать. А если учесть, что вы оба уже имели опыт…Как же тебе везет, ещё и двадцати четырех нет, а уже второй муж; некоторым девушкам стольких трудов стоит хоть одного заполучить…
А Сэм Уорд сказал:
– Ну что же, миссис Тейлор, нам остается только вас поздравить. Такая расторопность… – ледяная улыбка, – должна сделать из вас хорошую хозяйку. Естественно, я надеюсь, вы будете счастливы. Я даже уверен, что будете. Но я ещё рассчитываю получить от вас бухгалтерский отчет.
– Милая, – шепнул Терри, отряхивая свою замшевую куртку, милая, на этот раз ты все-таки сдалась.
– Сдалась?
– Господи, милая, ну почему Марк? Совсем не в твоем стиле, я бы сказал.
– А каков мой стиль?
– Изощренный мужчина с несколько извилистым складом ума. Марк слишком прост для тебя.
– Ты ему говорил?
– Я уверен, он сам знает.
Терри шумно сопел и явно был в дурном настроении. Это совсем на него но походило. Я понимала, что ему не столько нужна я, сколько досадно, что Марку достанется то, чего он не получил. И он продолжал:
– Кроме того, ты ведь загадка, Мэри, а загадочные женщины всегда дразнят воображение мужчины, невольно бросают ему вызов. Мы недавно говорили о тебе с Донной.
– И что она сказала?
– Пусть это тебя не волнует, милая; ничего такого, что уронило бы тебя в моих глазах, уверяю тебя. Думаю, ты женщина с прошлым, но каким – просто представить не могу. Но ты не из простых, домашних.
– Знаешь, Терри, твои намеки мне совсем не интересны. И сомневаюсь, чтобы они вообще кому-то интересны. Если ты что-то задумал, почему не сказать прямо?
– Нет-нет, я не хотел тебя обидеть. Я даже надеюсь, что мы станем друзьями. От имени Холбруков рад приветствовать нового члена нашей семьи.
– От имени Ротлэндов благодарю.
– Громкая будет свадьба?
– Нет, очень тихая.
Очень тихая. Такая тихая, едва не тайная. Только его мать и двое свидетелей. Но дело сделано, ничего не исправить. Она подкралась ко мне, как кот к мышке; ещё десять дней – казалось, как много; потом осталось семь, потом пять, и вот уже завтра. Мне следовало сбежать накануне ночью, наплевать на все и бежать сломя голову. Но не хватило смелости. Я осталась, пошла в отдел регистрации, там рыжий толстяк в синем костюме произнес несколько слов, мы что-то ответили, потом он подал нам лист бумаги, на котором было что-то написано, и мы поставили свои подписи. Я поставила свою настоящую фамилию, вот в чем весь ужас. Я не стала бы слишком возражать, случись такое с Мэри Тейлор или с Молли Джеффри. Но все происходило с Марни Элмер.
Теперь я впервые законно сменила фамилию, и звали меня Маргарет Ротлэнд, и Марк поцеловал меня в губы на глазах у матери, у рыжего чиновника, у двух свидетелей, и я покраснела, потому что он, наверное, воспринял это как залог, а я – как угрозу для себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82