Десять!
Катала был на раздаче, Тарас пасанул, и торг продолжился.
- Вова, ты основательный упырь, но до моей задницы тебе не достать. Пятнадцать! - заявил Бивис.
- Только не пингуй меня за ламера, - скривился паренек. - Я же знаю, что ничего серьезного у тебя на руках нет. Двадцать!
Сказав "двадцать", Вова сделал заявку на то, что обязуется набрать 120 очков. Это рубежная ставка, поскольку больше можно объявлять, только имея на руках "хваленку", т.е. марьяж. Бивис сделал вид, что очень расстроен.
- Заглючил что ли? Говори, твое слово, - поторопил его Вова.
- Обломись, пельмень! Двадцать пять! Добро пожаловать на психоделический сейшн! - с торжеством в голосе воскликнул Бивис, думая, что перебил предельную ставку соперника.
- Рано радуешься, чайник. Сто тридцать!
- Баклан, ты совсем охренел. Сто сорок!
Вова, решив, что поднял ставку достаточно высоко, отступил:
- Ладно, играй, недопаченный, только не надорвись.
- Снимай штаны, кретин. Сейчас я тебя сделаю, - с довольным видом сказал Бивис и, смеясь, захрюкал.
Однако расчет Вовы оказался более верным. Он не стал зацикливаться на возможности использования имеющейся у него "хваленки", а сыграл на Тараса, сбрасывая ему наиболее большие свои карты. В результате Бивис не добрал трех очков и "влетел".
Крупный проигрыш в первой игре Бивиса не смутил, а вверг в еще больший азарт. Он предложил опять расписать "тысчонку". Партнеры согласились. Игра продолжалась почти до утра при свете ночника, закрытого от дверного глазка одеялом, и закончилась только при полном истощении сил всех участников. Но спать никто не лег, пока не был произведен подсчет бабок. С учетом того, что по договоренности каждое очко оценивалось в доллар, Вова выиграл сумму, достаточную для приобретения подержанного "жигуля". Правда, Тарас тут же малость охладил его радость, заявив, что половину выигрыша придется отстегнуть в общак. Сам бугор тоже мог быть доволен, хотя причитающаяся ему сумма была значительно меньше. Катала оказался в минусе. Несколько раз он рискнул, пытаясь удержать в игре Вову, когда тот "сидел на бочке" и сделал это неудачно. После оглашения результатов Тарас сказал катале, что, если у того нет баксов, он может рассчитаться чаем по курсу. Тут же на месте прикинули, сколько это выйдет и сошлись на 25 кило. А вот Бивис проигрался в пух и прах. Ночка обошлась ему в несколько тысяч долларов долга.
В общем, задание опера катала выполнил. Когда на следующий день он давал подробный отчет и рассказывал Конькову о ходе игры, то все недоумевал на каких языках разговаривали его недавние партнеры-соперники - Бивис и Вова. Особенно его удивило, что, ругаясь, они не крыли друг дружке по матушке или фене, а называли совсем не обидными словами. К примеру, Вова с презрительным выражением лица обзывал Бивиса "чайником", а на воровском жаргоне название данного сосуда означает - друг, приятель.
- А Вова за что у вас сидит? - поинтересовался я у Конькова.
- Так его ваши же обэповцы из областной управы арестовали. Он этот, как его, на букву "х", короче.
На язык сразу запросилось что-то совсем неприличное, но я выдвинул другую версию:
- Художник?
- Нет. Черт, забыл как его назвали.
- Хакер? - сделал я еще одну попытку угадать.
- Точно! Он самый, холера такая. Короче, этот Вова залез в компьютерную сеть какой-то крупной фирмы, перевел оттуда на свой счет кучу бабок, а чтобы скрыть свою проделку, устроил фирме Чернобыль.
- Чего?! - изумился я.
- Чернобыль. Мне ваши обэповцы объяснили, что так называется компьютерный вирус. Вот Вова этим вирусом и заразил север в данной фирме. Теперь там боятся его выключать. Говорят, если выключить север, то вирус все программы сожрет.
- Не север, а сервер, - улыбнулся я. - Придется поработать над твоей компьютерной безграмотностью.
Относительно некоторых из упомянутых Юркой терминов компьютерного слэнга я был в курсе и объяснил их ему. Например, "mast die" - "должен умереть", так в шутку называют систему "Windows 95" за ее ненадежность. "Ламер" - это "чайник", который считает себя хакером. "Не пингуй меня за ламера" я перевел Конькову как "Не держи меня за фраера", а "недопаченный", как "недоделанный".
Пока объяснял, Юрка взглянул на часы и решил, что пришло время пить "херши", вернее чай. Чай по изоляторской рецептуре я уже пробовал, от него сводит скулы и сердечко начинает биться с повышенной частотой, поэтому отказался от угощения и хотел было уже попрощаться, но Коньков меня остановил:
- Подожди Игорь. Самого-то главного я тебе не рассказал.
Я снова опустился на стул и приготовился слушать самое главное.
- Утром Бивис подкатил к Тарасу и поинтересовался, есть ли у того дорога. На что пахан ответил, что хата считается лунявой, если у нее нет дороги.
- Подожди, объясни нормально, что сие означает.
Теперь уже Юрке пришлось переводить мне. Оказалось, что "дорога" это связь с волей, и позор тюремной камере, ее не имеющей.
Кивнув, я попросил Конькова рассказывать дальше, только уже в переведенном варианте. И он поведал, что Бивис написал мочой записку своей знакомой, чтобы она передала ему в СИЗО деньги для уплаты карточного долга. Записку Тарас передал одному контролеру, который раньше уже оказывал за деньги курьерские услуги подследственным. К счастью, находившийся в камере катала был настороже и сумел предупредить Конькова о "маляве". Опера негласно подменили записку в кителе контролера на чистый листок, потом прогладили ее утюгом, в результате чего на бумаге проступила надпись буровато-желтого цвета. Юрка дал мне возможность ознакомиться с посланием, и я выяснил, что Бивис просит какую-то Риту загнать, но только не в ломбард, подаренное ей колье и еще связаться с Колчеданом, чтобы помог с деньгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118