Стоимость их гораздо выше, да и потом, зачем нам - русским людям - поддерживать иностранных производителей, когда есть отечественные продукты и ничуть не хуже?
Затем она снова подсела к подругам, которые уже наворачивали по второй тарелке. Настроение у них несколько улучшилось. А вот вид у Верочки, когда она наблюдала за подругами, был снова глубоко несчастный и задумчивый. Она несколько раз вздохнула и наконец решилась.
- Девочки, - произнесла она, - я вижу, что ничем вам не помогла.
- Зато накормили вкусно! - попыталась отшутиться Юля.
- Это да, - кивнула Верочка. - Но вот по поводу того, зачем вы ко мне приехали, я вам не помогла. Поэтому...
И, набрав в грудь побольше воздуха, она сказала:
- В общем, я знаю еще кое-что об Анне Евгеньевне. Но только... Понимаете, это я узнала не от нее самой. И поэтому хочу, чтобы вы не разглашали никому, что эти сведения получили от меня.
- Конечно! - оживились подруги. - О чем речь! Мы будем молчать как рыбы.
- Хорошо, - сказала Верочка. - Я вам верю. Слушайте, вы должны меня понять. Эта история меня очень заинтересовала. Таинственность, которую соблюдала Анна Евгеньевна, меры предосторожности, с которыми она передавала деньги, разного рода недомолвки. В общем, все это в совокупности так разогрело мое любопытство, что я решила проследить за Анной Евгеньевной.
И, подняв глаза на подруг, она спросила:
- Вы меня осуждаете?
- Вовсе нет! – закричали подруги. - Мы бы и сами так поступили.
- Конечно, это был большой риск с моей стороны, но я все равно решила, что хватит ей водить меня за нос, - обрадовалась Верочка. - Могла бы Анна Евгеньевна наконец понять, что я человек надежный, и если меня попросить, то я болтать не стану. К тому же я все равно понимала, что скоро оставлю работу в нотариальной конторе и уеду в деревню. Одним словом, все так сложилось одно к одному. Короче, я предприняла собственное маленькое расследование.
- Итак, вы за ней проследили? И что узнали? - нетерпеливо перебила Юля все еще мучающуюся сомнениями Верочку.
- Что-то интересное об их семье? - спросила Мариша.
- Да, - кивнула нотариус. - Анна Евгеньевна мне не соврала. Ее невестка в самом деле была очень больной. Это охотно подтвердили соседки в их дворе. Когда я дошла следом за Анной Евгеньевной до ее дома, то не решилась подняться следом за ней на этаж. Вместо этого я присела на лавочку к бабулькам и уже через несколько минут узнала о семье Анны Евгеньевны очень много интересного.
В целом Анна Евгеньевна правдиво обрисовала ситуацию в семье. Невестка была особой крайне неуравновешенной. И вывести ее из себя ничего не стоило. Чего тут было больше - избалованности или болезни, сказать трудно. Но Рената - так звали невестку Анны Евгеньевны - могла ногами пинать крохотную собачонку, посмевшую ее облаять.
Когда сосед не пропустил ее первой в дверь подъезда, потому что тащил в руках кучу пакетов и не заметил соседки, Рената тут же подлетела к его машине и прямо на глазах опешившего мужчины принялась колошматить по ней огромным обломком кирпича, который затем попыталась опустить на голову самого хозяина машины.
Конечно, это все были небольшие штришки к портрету. Но тем не менее о Ренате шла дурная слава. Женщины поспешно уходили, когда Рената со своей дочерью выходила на улицу. Когда ее дитя играло в песочнице, Рената могла запросто покалечить чужого ребенка, если ей казалось, что кто-то обидел ее крошку.
- Почему же все терпели ее дикие выходки? - поразилась Мариша. - В те времена ведь существовали еще хорошие участковые милиционеры. Они могли привлечь женщину к ответственности за хулиганство.
Ну, - пожала плечами Верочка, - ничего особо уж криминального Рената не совершала. А штрафы за исцарапанную машину или лечение собаки ее муж в качестве возмещения морального ущерба выплачивал, не торгуясь. И лишь просил, чтобы дело не доводили до милиции и суда. Соседи брали деньги. И, в душе жалея мужика, соглашались молчать.
- А еще что вам удалось узнать? - жадно спросила у женщины Мариша.
- Как я и подозревала, фамилия Анны Евгеньевны оказалась вовсе не Пономарева, а Макеева. Но имя она мне назвала верно - Анна Евгеньевна.
- Значит, бабушку нашей Аньки звали Макеева Анна Евгеньевна? - повторила Мариша.
Верочка кивнула.
- Я узнала ее фамилию от соседей. Думаю, им не было нужды врать мне.
Это уже было кое-что! По крайней мере хоть какая-то зацепка.
- А ее сын? - спросила Юлька. - Он тоже был Макеев?
- Да, - кивнула Верочка. - Думаю, что да. О нем мне точно известно только имя - Михаил, Рената и их маленькая прелестная Гризетта.
- Как? - переспросила Мариша.
- Кто? - не поняла Юлька.
- Так звали их дочь, - объяснила Верочка. - Ту самую, из-за которой маленькую Анечку лишили родного дома и внимания отца и бабушки.
- Ну и имечко, - вздохнула Мариша. - Чего только люди не придумают, чтобы выпендриться.
- Охотно верю, что с головой у этой Ренаты было не слава богу, - согласилась Юлька. - Надо же так обозвать дочку!
И по словам соседей, душевное состояние Ренаты с каждым годом все ухудшалось, - добавила Верочка. - А потом они ее даже почти не видели - то ли родные держали ее дома под присмотром, то ли на некоторое время отправили в специальное учреждение. Этого они сказать не могли. А спрашивать у Макеевых такие вещи, сами понимаете, тоже ни у кого язык не поворачивался.
- А где они жили? - спохватилась Мариша. - Адрес вы помните?
- Вообще-то сам дом помню, - задумалась Верочка. - А вот адрес... Он был у меня где-то записан. Подождите немного.
И она ушла в другую комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106