Дом Федьки Гусева стоял последним в ряду, высоко на склоне, подпёртый снизу мощным крыльцом. Забор, когда-то надёжно защищавший границы усадьбы, перекосился. Калитка отъехала в сторону. Во дворе на цепи брехала собака.
- Жена у него ненадёжная, - промолвил Филимонов, приведший нас к дому. - То уезжает, то возвращается.
- А сейчас где? - спросил капитан, заглядывая в калитку.
- Недели две, как уехала. Кажись, не возвращалась ещё.
Капитан поднял голову, осматривая огород на склоне, и вдруг спросил громко:
- Хозяйка! Сосед ваш дома?
На соседнем огороде стояла пожилая женщина, укрывшись за густой черёмухой, и глядела на нас.
- Дома был, - сказала она низким голосом, вышла из-за черёмухи и наклонилась над грядкой.
- Если спит - не выйдет, - заверил Филимонов.
Капитан пристально глядел на бесновавшуюся лохматую тварь.
- Цепь длинновата, - отметил он. - Но крыльцо широкое. Достанет или нет? Ладно, вы тут стойте пока.
И пошёл к крыльцу. Собака чуть присела на задние лапы и зашлась рёвом. Капитан постоял у крыльца и вдруг уверенно поднялся по ступеням...
- Не, его собаки не берут, - восхищённо чмокнув, сказал Филимонов.
Не обращая внимания на пса, капитан наклонился через перила, пытаясь заглянуть в окно, потом подошёл к двери и потянул её на себя. Дверь открылась и он шагнул за порог.
- Дома Федька, - заключил Филимонов. - Спит.
Но через секунду в дверях вдруг показалась капитанова спина. Я уставился на неё. Зачем-то постояв на пороге, капитан медленно шагнул назад, на крыльцо. Собака, рыкнув, внезапно кинулась прочь, к будке.
- Ребята, - сказал капитан сиплым голосом, медленно поворачивая к нам голову, - он через окно...
И вдруг, не кончив фразу, стал падать на спину. Падал он медленно, хватаясь рукою за дверь, но всё время срываясь. И только когда упал, я увидел, что слева в груди его торчит нож.
Несколько секунд мы ошарашенно глядели на крыльцо.
- Федька?! - в ужасе шепнул Филимонов. - У него крыша поехала!
- Почему Федька? - шёпотом возразил я. - Через окно же...
Прежде, чем шагнуть в калитку, я взглянул на соседний огород. Женщина всё так же корпела над грядкой. Потом посмотрел на углы дома. Из-за них никто не показывался. Индейским шагом, с носка на пятку, я пошёл к крыльцу.
- Я туда не пойду, - твёрдым голосом сказал Филимонов позади меня.
- Не ходи, - согласился я, не оглядываясь. - Стой у калитки.
Догадливая лохматая тварь нырнула в свою будку и выглядывала оттуда, скаля зубы.
- Вылезешь - покусаю, - предупредил я и осторожно поднялся на крыльцо. Взглянул в лицо участковому.
Капитан был мёртв. Чёрная пластмассовая рукоятка, как гигантская заноза, торчала из его груди.
Я заглянул в сени. Дверь в избу была открыта; в комнате справа находился длинный стол и висели полки над ним; на столе стояла наполовину опорожненная бутылка водки и два стакана; на полках покоилась посуда. Слева была печь и дверь в другую комнату; напротив - открытое окно; через него были видны грядки, разномастная изгородь и далее кусты. Всё.
- Туда и ушёл, - объяснил я вполголоса сам себе. - Значит, из окна нож запустил и... точно в яблочко. Вот это квалификация...
С опаской переступив порог, я обошёл печь и осторожно заглянул в другую комнату. В ней стоял широкий топчан с матрасом, подушкой и одеялом, и стол, за которым сидел человек, уронив голову на его поверхность. На столе лежал открытый альбом с марками. На спине у человека расплылось здоровенное красное пятно. Руки висели вдоль тела.
Два трупа, чёрт возьми. С размахом сработано. Будет чем заняться угрозыску в таёжном посёлке. Но кто этот, который сидит за столом? Хозяин? А если нет?
С трудом удалось мне затащить в дом Филимонова. Увидев сидящий за столом труп, он широко раскрыл глаза и сказал:
- Вот блядь!
После чего сел на топчан и впал в прострацию. На все мои вопросы он отвечал двумя вышеприведёнными словами, повторяя их лишь с разной интонацией. Пришлось заорать на него, и тогда он сказал, что да, за столом действительно сидит мёртвый Федька Гусев...
Когда мы вновь вышли на крыльцо, на небе ярко светило солнце, в траве громко стрекотали кузнечики, с Байкала дул лёгкий ветерок. А у наших ног лежал мёртвый капитан с ножом, пропоровшим ему грудную клетку. Женщина, работавшая в соседнем огороде, разогнулась и посмотрела на нас с неодобрением. Капитана она не видела. Встретившись со мною взглядом, она крикнула:
- Нашли хозяина?
- Нашли, - отвечал я хмуро. - А вы видели, кто приходил к нему перед нами?
- Мужчина какой-то, - сказала она, и тут до неё дошла некоторая нелогичность моего вопроса. - А где он сам-то? - настороженно спросила она и медленно пошла к забору, разделявшему огороды.
Но, пройдя несколько шагов, увидела лежавшего на крыльце участкового и замерла. Пару секунд мы все стояли в оцепенении.
- Что вы с ним сделали? - в ярости завопила она. Вероятно, её смутные подозрения в тот момент перешли в уверенность.
- Это не мы! - с озлоблением крикнул Филимонов. - Что ты плетёшь, дура?
- Помолчи, - оборвал я его. - Сейчас я всё объясню.
Но сделать это оказалось не так-то просто.
Едва я спустился с крыльца, как соседка завизжала - вы представляете, как визжит женщина, говорящая басом? Но визжит всё же, на то она и женщина...
- Не подходи-и! - завизжала она и резво отпрыгнула от забора.
- Куда вы? - испугался я и сразу остановился. Если она сейчас скроется, то события могут принять неуправляемый характер.
- Не уходите! - спасая ситуацию, надрывался я. - Я мирный человек. Я вам ничего не сделаю плохого. Нам помощь нужна...
Насчёт помощи - это был беспроигрышный ход.
- Какая ещё помощь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25