Уже собираясь уходить, она спросила, нет ли в здании телефона-автомата.
- В вестибюле стоит будка, но вы можете позвонить отсюда.
Элспет стушевалась и покраснела, а медсестра понимающе улыбнулась.
Войдя в будку, Элспет набрала номер и принялась молиться, чтобы Он был дома.
- Это я, дорогой, - сообщила она, услышав голос в трубке. - Нам необходимо встретиться, это очень важно.
Послушав немного, она продолжала:
- Нет, ты не понял. Я должна кое-что тебе сказать... Нет, не по телефону... Я в Линне, но скоро вернусь в Барнардз-Кроссинг. Мы можем поужинать вместе. Я хотела перекусить в "Прибое", а потом пойти в "Нептун", посмотреть кино.
Она кивнула, выслушав ответ, как будто собеседник мог видеть её.
- Да, знаю, в кино ты со мной не пойдешь, но ведь есть-то тебе надо, так почему бы не поужинать вдвоем? Я буду в "Прибое" часов в семь. Ну, пожалуйста, попробуй успеть. Если не придешь до половины восьмого, я буду знать, что ты не смог выбраться. Но ты уж постарайся, а?
Прежде чем отправиться на автовокзал, Элспет заглянула в кафетерий и дважды перечитала памятку для беременных. Убедившись, что усвоила немногочисленные и немудреные правила, она запихала брошюру за кожаную спинку сиденья. Оставлять её у себя было слишком опасно: не ровен час, миссис Серафино увидит.
6
В половине восьмого Яков Вассерман позвонил в дверь дома, в котором проживал раввин. Ему открыла миссис Смолл - маленькая шустрая женщина с головой, увенчанной копной белокурых волос, которая, казалось, мешала ей сохранять равновесие. У неё были большие голубые глаза и открытое лицо, которое не выглядело простоватым лишь благодаря маленькому, но твердому и решительному подбородку.
- Входите, входите, мистер Вассерман. Я так рада видеть вас.
Услышав, кто пожаловал, поглощенный чтением раввин встал и вышел в прихожую.
- О, мистер Вассерман! Мы только что отужинали, но, может быть, вы примете участие в чаепитии? Завари чаю, дорогая.
Он провел гостя в комнату, а миссис Смолл отправилась ставить чайник. Положив свою книгу на столик, Дэвид вопросительно уставился на почтенного посетителя, и Вассерман заметил, что взгляд у раввина не только мягкий и добрый, но и проницательный. Старик нерешительно улыбнулся.
- Э... вот в чем дело, рабби. Прибыв в нашу общину, вы выразили желание присутствовать на заседаниях совета. Я всей душой поддержал вас. Оно и верно: если приглашаешь в общину раввина, он должен бывать на заседаниях, где намечаются и обсуждаются дела. Что может быть лучше? Но члены совета проголосовали против. И знаете, чем они это объяснили? Тем, что раввин - наемный служащий прихода. Допустим, обсуждаются его контракт и жалование. Не может же он присутствовать при этом. Ну, а что мы имеем в итоге? Вопрос не поднимался целый год и всплыл только на последнем заседании, когда я предложил обсудить ваш контракт на следующий год. Ведь до летних каникул осталось каких-нибудь два заседания.
Вошла миссис Смолл с подносом. Поухаживав за мужчинами, она налила чаю себе и села.
- Ну-с, и что же решили с контрактом? - осведомился раввин.
- Ничего не решили, - отвечал Вассерман. - Отложили до следующего собрания, сиречь, до воскресенья.
Раввин уставился на свою чашку и сосредоточенно свел брови, потом тихо проговорил, будто думая вслух:
- Нынче у нас четверг, до собрания ещё три дня. Если бы они одобрили контракт и голосование было простой формальностью, вы сообщили бы мне об этом в воскресенье. Будь вероятность одобрения высока, но не стопроцентна, вы, возможно, сказали бы мне об этом при следующей встрече, то есть, во время службы в пятницу вечером. Но в том случае, если голосование сулит неопределенные или даже неблагоприятные для меня результаты, вы не станете упоминать об этом в пятницу, чтобы не портить мне саббат. Следовательно, ваш сегодняшний приход может означать только одно: у вас есть основания считать, что мой контракт не будет продлен, верно?
Вассерман восторженно покачал головой, повернулся к супруге раввина и шутливо погрозил ей пальцем.
- Никогда не пытайтесь водить вашего супруга за нос, миссис Смолл. Он разоблачит вас в мгновение ока, - старик снова взглянул на раввина. - Нет, рабби, неверно. Точнее, не совсем верно. Позвольте, я объясню. В совете директоров сорок пять членов. Представляете себе эту ораву? В советах "Дженерал-электрик" или "Юнайтед Стейтс стил" и то столько не наберется. Но вы и без меня знаете, как созываются такие советы. Туда пихают всех мало-мальски видных людей, которые хоть чуть-чуть помогают храму или могут помочь в будущем. Считается, что это высокая честь. Сами того не заметив, вы в конце концов получите совет, состоящий из наиболее зажиточных прихожан. В других церквах и синагогах - та же картина. Из этих сорока пяти человек только пятнадцать являются на каждое собрание, ещё с десяток приходят от случая к случаю. А остальные - и вовсе раз в год. Если в воскресенье соберутся только пятнадцать завсегдатаев, мы получим подавляющее большинство голосов, возможно, семьдесят пять процентов. Почти для всех наших это была бы формальность, они бы проголосовали за контракт, и дело с концом. Но нам не удалось предотвратить недельную отсрочку. Такое решение казалось разумным, да и вообще мы всегда поступаем так при рассмотрении важных вопросов. Но оппозиция во главе с Элом Бекером что-то замышляет. Эл вас недолюбливает. Только вчера я узнал, что они не пожалели сил и обзвонили человек тридцать из тех, которые редко приходят на заседания. И, насколько я понимаю, дело не ограничилось увещеваниями. Давили, как могли. Вчера, когда Бен Шварц поведал мне об этом, я тоже принялся названивать, но опоздал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60