- подивился вслух.
- Ты бы заткнулся, атаман! - зашипел в ответ несчастный засоня. - В ухо хочешь?
- Потенциального шурина бить некрасиво, - укоризненно заметил Большой, отхлебнув из бутылки. - Не груби, салага, старому топтуну адских троп, а то велю страже в подвал бросить на хлеб и воду. И Лялька не поможет.
- Я гляжу, ты совсем тут умом тронулся! - отозвался Артем, размазывая по шее полную горсть одеколона. - Правильно она тебя сатрапом зовет.
- Угу. Я и есть сатрап, - согласно кивнул Большой. - Года полтора назад ко мне тут с разборками приезжали. Ну, раздели голубчиков, сунули в камеру, продержали недельку в темноте без жратвы. - Он густо хохотнул и выбросил пустую бутылку в окно. - Через неделю прихожу, спрашиваю: "Жить хотите?" А они - хамить. Я ругаться не стал, не люблю я это дело. Зашел еще через три дня с тем же вопросом. "Хотим", - говорят. "А почему другим жить не даете?! - спрашиваю. Продержал еще пару деньков и выпустил. Девятью дистрофиками больше стало.
Артем присвистнул - круто!
- Ну, напугал! - сказал вслух. - Как без меня с Андрюхой пойдешь?
- А я вообще-то не тороплюсь, - пожал плечами Большой. - Могу и подождать. Могу совсем не ходить - бабок на две жизни хватит. Готов?
Артем кивнул и заторопился вниз.
Стол был накрыт под навесом рядом с ручейком. Крахмальная белоснежная скатерть, розы в темной керамической вазе, хрустальные графинчики с напитками, серебро и фарфор. Тигр, священнодействуя, раскладывал пельмени по тарелкам. Клепа и Черный - охранники виллы, Андрей и Лялька чинно восседали за приборами в плетеных креслицах. Из-за угла виднелись завистливые рожи Колюни и Димыча, занятых по службе. Сторожевые горлохваты заискивающе юлили по обе стороны лялькиного стула, хитро жмурясь, тыкались мокрыми носами в колени. Стиляги!
- Забирайте своего пинкертона, - пробасил Большой, плюхаясь на прочную дубовую скамейку, стоящую в торце стола. - Предлагаю начать со "смирновской". Кто против?
- Мне коньяк, - подал голос Андрей.
- Я, пожалуй, сухого, - сказал Артем.
- Налейте и мне, - попросила юная сестрица хозяина виллы.
Охранники промолчали, Тигр тоже.
- Вот это - по-нашенски! - одобрительно рявкнул "атаман", наполняя фужеры водкой. - Тигр, хочешь я тебе российское гражданство устрою?
- Правда? - спросил Тигр, забывая наколоть пельмень на вилку.
- А то! Стакан враз намахнешь?
Тигр "намахнул" и прослезился, закашлявшись. Лялька заботливо подала закусить. Артем поклялся при первом же удобном случае оторвать голову мерзавцу-корейчику, мысленно, разумеется.
- Можешь считать себя коренным русаком! - в голосе Большого на секунду промелькнула нотка почтения. - Какую фамилию возьмешь? Могу Иванов сделать, а то, к примеру, есть вообще крутая фамилия - Баца.
Вот скотина!
- Луще Иванов, - отозвался скромница Тигр.
Большой тут же разразился громовым ржанием. Андрей осторожно хохотнул, виновато взглянув на Артема.
- Это вы - Баца? - спросила Лялька. Артем кивнул, стараясь выглядеть похладнокровнее. - Да вы не сердитесь. Хотите, я вам нашу фамилию назову?
- Да Ложкин я, Ложкин! - еще пуще завелся Большой.
Артем улыбнулся, охранники просто визжали.
- Ложкин - хороший фамилия, - одобрительно заметил Тигр.
Тут завизжал и Артем.
- Ох, не к добру веселимся, - сказал Большой, утирая слезы и остаточно порыкивая. - Не к добру. Давайте выпьем за успешный исход.
Артем с удовольствием лопал пельмени, поражаясь их необычному вкусу, подливая вина себе и соседке. Слабый аромат роз пленительно мешался с букетом ее духов, и от этого запаха бывалый сыщик хмелел сильней, чем Тигр от водки. Сам кореец, к слову сказать, нажимал на пирог с картошкой, да так крепко, что просто удивительно было - куда все это влезает?!
Большой просто закусывал.
- Работаете? Учитесь? - спросил Артем, когда шум за столом приобрел децибелы, необходимые для доверительного разговора.
- Ни то, ни другое. - Длинные пальцы Ляльки машинально поглаживали умильную, плутовскую собачью морду. - Алик запрещает. Рисую немножко, только выставляться боюсь - специалисты ругают.
- Почему?
- Бред, говорят, мрачно чересчур. Правда. Я сама на свои картины смотреть боюсь. Напишу и побыстрей фэйсом к стене. Вся мастерская заставлена.
- Если страшно, зачем писать?
- Хоть какой-то выход, - ответила Лялька. - Не писать еще страшнее.
- Мудрая природа все воображение, положенное нашей семье, выдала на Лялькину долю, - сказал Большой, который, как оказалось, все слышал. - А я просто - кабан, прущий по лесу напролом. Хочешь на ее картину взглянуть?
Артем кивнул. Андрей тоже выразил желание приобщиться к культурному досугу. Тигр уплетал пятый кусок пирога, только уши по сторонам торчали, как два желтых наутилуса.
Картина висела над трехспальной кроватью Большого, сбоку виднелся передвижной бар с пепельницей, полной окурков. Стена напротив была украшена огромным, вытянутым по вертикали портретом, изображавшим высокого тощего бородача в длиннополой белой рубахе. Человек сидел на трухлявом, зеленом от лишайника пне и смотрел вперед. В его неправдоподобно синих глазах застыли тоска и вековая усталость; сухие, бескровные губы, напротив, были сложены упрямо и жестко, если не жестоко. По обе стороны от сидящей фигуры густели пепельные щупальца наползающего тумана. Артем не знал, почему, но было ясно видно, что туман именно наползал. А где-то позади, за спиной старика, царил яркий солнечный день, столбом выраставший до самого верха картины. И были там каменный город, белевший с холма, и ласковая река с поросшими камышом берегами, и золотые поля тяжкоглавой пшеницы...
Артем перевел взгляд на другую картину и понял, почему так взгрустнулось одинокому стражу границы, понял, на каком пути занял он свой безнадежный пост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46