- И вы хотите сказать, что он доверяет нам настолько, чтобы принять в море ящики неизвестно с чем и передать нам за это миллион фунтов?
- Мы хотим сказать, мсье Бонне, что он доверяет капитану Хантингтону, - сказал Шутт. - Они старые друзья. Мы все военные моряки, вам понятно это? Мы совсем не то, что вы и ваша компания.
- И покупатель передаст нам деньги? - спросил Бонне.
- Конечно, нет. Он даст их только тому, кого знает лично.
- Я поеду на "Така-Мару" и привезу деньги, - сказал капитан, - Гэс Шутт составит вам здесь компанию. А когда я вернусь, то, надеюсь, смогу заставить вас пожалеть о том, что вы сделали с людьми, которые нам доверяли. А сейчас вы покинете мостик!
Бонне пожал плечами и отвернулся. Макгенри сделал шаг в сторону большого чемодана, с которым не расставался с самого начала.
- Что там? - резко спросил Шутт.
Макгенри обнажил свои гнилые зубы.
- Шестьдесят восемь тысяч фунтов из билетной кассы, сейфа капитана, кассы бара и рулеток, а также кое-что по мелочи из кают, - он задержался у двери и обернулся. - - Эй, кэп, кстати, вы знаете?
- Что еще?
- Я там внизу нашел парня с раскроенной черепушкой, - он захихикал и продолжал хихикать, спускаясь по трапу вслед за Бонне в солярий.
28.
Два противолодочных самолета "Альбатрос-1050" поднялись с французского авианосца "Фош", каждый нес под крыльями на внешней подвеске по одной торпеде и по две ракеты "воздух-поверхность", у каждого было топлива на три с половиной часа патрулирования на малой высоте. Перед ними стояла задача прочесать Бискайский залив и море южнее с целью обнаружения "Бергквист Лауры", фотография которой была получена из штаба ВМС Швеции. В помощь им с борта другого авианосца, "Клемансо", поднялся "Атлантик-1151", дальний морской разведчик-бомбардировщик, несущий самонаводящиеся торпеды, для поиска от марроканских территориальных вод до северной границы Бискайского залива. Всем самолетам было приказано обнаружить "Бергквист Лауру" и сообщить её координаты, чтобы боевые корабли могли выйти с испанской военно-морской базы в Ла-Корунье для её задержания.
Японские погрузочные лихтеры отвалили от борта сухогруза и направились в сторону стоящего в сотне ярдов парома. Капитан Хантингтон открыл аппарель и отдал якорь. Оба корабля стояли примерно в одной миле от португальского берега.
Капитан повел Бонне и Макгенри вниз. Внезапно он обернулся к Бонне:
- Вельбот на месте. Что это значит?
- Что вы имеете в виду?
- Я приказал отправить капитана и офицеров на "Бенито Хуарес" на этом вельботе.
- Они пытались убить нас, когда мы пришли за ними, - сказал Бонне. Мы только защищались.
- Каким образом?
- Пришлось их застрелить.
- Вы их убили?
- Нам пришлось.
Капитан стиснул зубы, спустил вельбот на воду, по канату спустился в него и запустил двигатель. Его переполняла ненависть к Бонне и Макгенри, которые убивают людей из-за денег. Он думал об убийстве двадцати двух человек из их команды и троих судовых офицеров. Но он не думал о других смертях: старого испанца, маленького мальчика, лоцмана, толстухи, ворчливого мужа, поджигателя и сорока семи пациентов больницы Святого Юстиниана, дежурного по станции и специалиста по электронике, кокаиниста Анри Фуше - все они умерли в дополнение к тем двадцати шести, потому что капитану Хантингтону срочно понадобились деньги. Но он так не думал. Капитан знал лишь то, что сделали Бонне и Макгенри. Как рассчитаться с ними за совершенные преступления? Он решил, что по возвращении с "Така-Мару" разделит с ними деньги, потом объявит им, что не намерен терпеть то, что они сделали, и их застрелит.
Вельбот скользил по спокойной воде к "Така-Мару". Бонне и Макгенри с палубы следили за ним, сами будучи под наблюдением Шутта, стоящего за рычагами подъемного крана. Вельбот причалил к борту сухогруза, и два японских моряка помогли капитану взобраться на трап.
Экипажи японских лихтеров уже трудились на грузовой палубе "Бергквист Лауры", они работали в соответствии с планами, рассчитанными на компьютерах Шутта. Ленты транспортеров перемещали сотни ящиков вина к элеваторам, которые опускали их на борт лихтеров.
Первый лихтер отвалил и направился к сухогрузу "Така-Мару", груженый двумя тысячами ящиков вина.
Капитан Хантингтон и капитан второго ранга Фудзикава встретились за широким полированным столом в капитанской каюте.
- Как я рад видеть вас! - воскликнул Фудзикава.
- Я тоже счастлив вас видеть, - ответил капитан.
- А сейчас мы должны закончить с этими приземленными, суетными делами, чтобы скорее вернуться к нашим макетам театра военных действий. У меня теперь есть тоже такой. Именно там истинное место для наших утонченных, возвышенных душ.
- Кроме того, - сказал капитан, - я счастлив сообщить, что вина, которые мы смогли получить, даже более высокого качества, чем я рассчитывал. - Он вынул из кармана список вин и протянул его японцу. Здесь наименования и возраст вин, которые сейчас отгружаются.
Фудзикава с большим интересом изучил список.
- Замечательно, - сказал он, - просто замечательно. Я особенно восхищен вином "Папа Климент" 1961 года. Оно, возможно, не так знаменито, как некоторые другие из этого списка, но если ему дать дозреть ещё лет десять...
- Вы на правильном пути, - сказал капитан, - но на вашем месте я бы обратил внимание на "Лафит" 1929 года.
- Хорошо, - сказал японец, - тогда, пока идет разгрузка, приступим к расчетам.
Фудзикава поставил на столик рядом с ним большой чемодан, открыл его и начал вынимать пачки банкнот различной национальной принадлежности. Сначала он пересчитал швейцарские пятисотфранковые банкноты в первой пачке и сделал пометку в блокноте, лежащем перед ним, затем передал пачку Хантингтону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53