- Языкатая у тебя лаборантка, - сказал я уже в лифте.
В ответ Эдгар только крякнул.
* * *
Мы снова шли по ночным улицам. Роса смочила плиты и теперь они блестели в свете фонарей. С реки поднимался туман. Над фонарями кружили ночные бабочки. У Эдгара снова появилось сосредоточенное выражение. Словно в уме подыскивает слова.
- Выкладывай, - говорю я, - не тужься.
- Просто через час мне надо будет вернуться в институт. Лаборантка новенькая, до этого в клиническом работала.
- Не слишком ли ты ее опекаешь? - я подмигнул.
- Ее недавно к нам перевели. Неопытная. Но, он многозначительно посмотрел на меня, - рекомендовали...
- Чья-то родственница?
- Нет, кажется. Но связи у нее есть.
- Внебрачные?
- Ну и шутки у тебя.
Дальше мы шли молча. В затихших домах светились разноцветные окна. За каждым из них были люди, своя жизнь, свои радости и огорчения. Эти люди спешили по утрам на работу, вывешивали во двориках белье, молча ужинали перед телевизорами и храпели по ночам. Тут кто как умеет.
Их мир, как в эпицентре, рождался за этими окнами и выплескивался в город, становясь чем дальше, тем призрачней и условней. Это ерунда, что мы обжили планету. Обжить планету так же невозможно, как и любить вкупе все человечество. Мы мельтешим в жизни каждый сам по себе и каждый на своей делянке. И самое обидное - общие у нас только стены, которые нас и разделяют. А что говорит стенка стенке? Вот именно...
Эдгар останавливается.
- Мы пришли, - он кивает на серый забор. Расстояния не московские. Тут живет мой приятель. Бессонов. Хороший парень.
* * *
Старый дом затаился в глубине яблоневого сада.
Остановившись у калитки, я окинул его взглядом. Они были очень старыми - и дом и сад. Черные бревна дома лоснились вековой усталостью. Эта же усталость лежала на ветвях бесплодных старых яблонь и на выщербленных ступеньках крыльца.
Пока я шел от калитки, казалось, насквозь пропитался ветхостью.
Среди ветвей шелестел ветер. Было одиннадцать часов.
Эдгар позвонил в дверь. Замок щелкнул, и дверь приоткрыли. Узкая полоска света легла наискось на крыльцо и затерялась в
глубине сада.
- Кто там? - спросила женщина.
Дверь была на цепочке.
- Нина, откройте. Это я, Эдгар.
- Вы не один? - спросили за дверью.
- Со мной товарищ.
Я почувствовал себя неловко.
- Да, да, сейчас, - растерянно сказала женщина, и полоска света стала шире.
- Нина, мы не поздно? - спросил Эдгар, заслоняя собой дверной проем. - А где Бессонов? Неужели уже спит?
Из-за его плеча я увидел в сумраке коридора огромные серые глаза. Огромные серые глаза, тонкую шею и чуть вздернутый носик. Женщина смотрела на нас и кусала пухлые губы.
- Вы проходите... - она отступила дальше.
- Так где Бессонов? Не разбудим? - снова спросил Эдгар.
- Его нет. Мы вчера... В общем, это не важно. Он не был со вчерашнего вечера. Ушел прогулять собаку. И не вернулся.
- У него были на это причины? - улыбаясь, спросил Эдгар.
- Да, - женщина почему-то посмотрела на меня. - Небольшая семейная размолвка. Но вы проходите, - повторила она.
- Дела-а... - Эдгар почесал затылок. - Что ж, ладно. Поищем счастья в другом месте.
- Вы уходите? - она встрепенулась.
- Тут такая ситуация, - Эдгар кивнул в мою сторону, - надо товарища переночевать устроить. Думал, может, к вам. Но раз так вышло...
- Почему же? - женщина сделала шаг навстречу. - Пожалуйста,
оставайтесь, - она опять посмотрела на меня. - Одной не хочется...
Не уходите, ладно? Куда же вы на ночь глядя?
- И то верно, - Эдгар покачал головой. - А Бессонову я завтра на работе скажу...
Женщина как-то неопределенно скривила губы.
- Мне пора, - Эдгар вдруг засуетился. - Лаборантка неопытная. Вы ее знаете. Марина Афанасьева. Та, что у Бессонова раньше работала.
- Значит, она к вам перешла? - женщина сморщила уголки глаз.
- Да, ко мне. Ставка свободная...
- Она милая девушка, часто у нас бывает... Кстати, вы видели сегодня Бессонова на работе?
- Сегодня? - Эдгар задумался. - Не припомню. Что за день сумасшедший! И сейчас тороплюсь. Спокойной вам ночи.
Я кивнул в ответ и улыбнулся. В этот момент я еще не представлял, насколько его слова будут далеки от истины.
Женщина закрыла за Эдгаром дверь. Я немного удивился той тщательности, с которой она задвигала засов и накидывала цепочку. Наверное, есть что прятать, подумал я. Потом снял плащ и мы прошли в гостиную. Возле каждой двери Нина пыталась пропустить меня вперед.
* * *
Комната обставлена со вкусом, но, вероятно, еще в прошлом веке. С тех пор мебель не только не меняли, но, как я подозреваю, не переставляли. Я увидел у окна глубокое кожаное
кресло и с удовольствием плюхнулся в него. В последний момент,
правда, мелькнула мысль, что этот музейный экспонат рассыплется
подо мной и я окажусь в весьма неудобном положении. Но Боливар
выдержал такую нагрузку.
- Разучился много ходить, - объяснил я. Женщина откинула со лба волосы и вопросительно посмотрела на меня:
- Ужинать будете?
- Если честно, умираю с голоду.
- Тогда сейчас что-нибудь соображу.
- А вы составите мне компанию?
- Почему бы нет? Я все равно ложусь поздно.
Нина вышла, а я встал и подошел к массивному книжному шкафу. Судя по корешкам, он был набит только специальной литературой. На одной из полок за стеклом стояла фотография мужчины и женщины. Мужчина демонстрировал внушительный волевой подбородок и хорошо развитый плечевой пояс. А женщина была та самая, с серыми глазами, высокая, с распущенными темно-русыми волосами.
На фотографии она смеялась.
Я вернулся в кресло и взял с подоконника один из журналов. Он оказался медицинским.
Через некоторое время Нина внесла поднос и поставила его на низенький столик на колесиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42