Его хламида потемнела от бензина, а под ногами образовалась небольшая лужица.
- Эй, прекрати! - окликнул его Тьюлер.
- Отвали от меня, - ломким, типично американским голосом ответил монах. - Я протестую. Я протестую против бесчинств, которые моя страна творит во Вьетнаме.
- Кончай! Не дури!
- Сунешься сюда - сгоришь за компанию, понял? - монах уже вытянул спичку из коробка и собирался чиркнуть ею. Вот недо - умок желторотый, подумал Тьюлер и сделал ещё шаг вперед.
- Я же сказал: не подходи! Я протестую против варварского применения силы! Я протестую против затягивания мирных пере - говоров, в то время, как бомбардировки и убийства продолжа - ются!
Куда же, к черту, провалились охранники и "безопасность"? Где Даннинджер? Где Дитц? Ведь он обязан быть на своем пос - ту!
- Послушай, сынок, кончай дурить! Брось ты эти спички. Ты же заявил свой протест - все тебя слышали. Ты сделал, что хотел, ну и успокойся.
Тьюлер ещё немного продвинулся вперед и стоял теперь на самой границе пустого пространства, окружавшего монаха. Он видел Зиглера и Гэмбла, которые раздвигали людей, входивших со двора, оттесняя их в стороны, а потом перед ним мелькнуло красное лицо и белобрысый ежик Филана. Тьюлер затряс голо - вой, показывая, чтобы тот не приближался. Филан понял и ос тановился. Невдалеке послышалось истерическое женское всхлипыванье. Тьюлер боялся, как бы вопли не подтолкнули мальчишку на непоправимый шаг: истерика - штука заразная. Чиркнет спичкой - и станет головешкой.
- Как тебя зовут, паренек?
- Отвали от меня. Я сожгу себя здесь, чтобы запах моей спаленной плоти почуяли преступники, ежедневно сжигающие напалмом во Вьетнаме женщин и детей...
- Ну, ладно-ладно, скажи только, как тебя зовут. Ты что, скрываешь это?
- Еще шаг - я и тебя опрыскаю, у меня есть ещё горючее в аэрозолях.
- Ты запасливый малый, но не понимаю, почему ты решил устроить это здесь? Вышел бы во двор - там зрителей больше.
Парень немного растерянно поморгал на Тьюлера водянистыми голубыми глазами.
- Тебе это не приходило в голову? - Тьюлер придвинулся ещё ближе. Там соберется настоящая толпа, а здесь что - одни американцы...
- Ты кто такой?
- Я?.. Да никто, письма пришел получить. Ты в самом деле хочешь выразить протест? Тогда я тебе советую сделать это на улице, как во Вьетнаме. Знаешь, там решили устроить самосож-жение в пагоде, а потом передумали - на улицу пошли. Понял? На улице - совсем другое дело. Всем видно, и телевизионщики набегут, снимут тебя, весь мир узнает.
- Ты куда клонишь? - бензин синеватыми слезами тек у него по щекам.
- Выйди наружу, хоть во двор.
- Никуда я не пойду! Здесь сожгусь! - Монах приготовился чиркнуть спичкой и закричал: - В знак протеста против гено - цида, устроенного американцами во Вьетнаме!.. Прекратить войну с невиновными людьми!.. Прекратить уничтожение дере - вень и убийство стариков и детей!.. Каждый день, прикрываясь мирными переговорами, США...
Пока он выкрикивал это, Тьюлер сумел подобраться к немупочти вплотную:
- Эй, парень...
- Да остановите же его! - прозвучал женский голос. - Он же убьет себя! - Но её наконец оттащили подальше и заставили замолчать, - наверно, просто зажали рот.
- Ты, конечно, прав, - сказал Тьюлер. - Ты прав, но вот о чем ты не подумал...
- Уйди ты!..
- Ладно, я уйду. Я - на твоей стороне... И хотел тебе сказать всего лишь, что одной штуки ты не взял в расчет...
- Чего?
- Говорю, ты прав, но одного не предусмотрел...
- Чего я не предусмотрел?
- Самосожжение - вещь хорошая, но слишком быстрая. Всего минут десять. Неужели тебе хватит? Я бы не стал так протес - товать. Это не даст нужного эффекта. Когда это только нача - лось в Сайгоне - да, впечатляло. А потом перестало действо - вать. Я и не помню, сколько их потом было. И имен не помню. Кажется, и в газетах про них больше не пишут. Если затеваешь такое, так уж надо, чтоб народ знал про тебя, жалел тебя...
- Монашек, тяжело дыша, смотрел то на него, то на окружа вшее их кольцо. Тьюлер заметил, что головка спички не соприкасается с коробком.
Лучше уж голодовку объявить. Это гораздо лучше. И это ново: никто ещё не уморил себя голодом ради мира во Вьетнаме... Ты представь, весь мир будет следить, как ты худеешь с каждым днем, истаиваешь, в скелет превраща...
Правой рукой Тьюлер ударил монашка по руке, и зажатый в ней коробок, взлетев в воздух, упал на пол. Парень, шарах - нувшись от неожиданности, поскользнулся на влажных от бен - зина плитах, а в следующее мгновение уже бился в руках Филана и охранника, вырываясь и крича. Те подняли его и понесли.
Все заговорили одновременно, вокруг Тьюлера столпились люди.
Зиглер хлопал его по плечу, приговаривая:
- Молодец, Сидней, ах, какой ты молодец! Чистая работа!
- По нему психушка плачет! - сказала какая-то женщина.
- Заткнись, старая сука.
- Что?
- Простите, мэм, меня ждут.
И Тьюлер, протиснувшись сквозь толпу, отправился в кабинет "Е", где посетитель - приземистый и курносый мистер Лестер Саймак - встретил его угрюмым взглядом.
- Прошу извинить, мистер... э-э... мистер Саймак, у нас тут возникли небольшие сложности...
- Это возмутительно, это просто возмутительно! Вы думаете,у меня есть время рассиживаться здесь и ждать, пока вы выпьете кофе?!
Тьюлер, склонившись вперед, поправлял очки:
- Чем могу быть вам полезным, мистер Саймак?
Тот глядел на него обиженно:
- Я хочу, чтобы посольство пошевелилось немного, приняло меры! Я здесь уже неделю. Один. Вчера вечером заглянул в бар - ну, знаете, тут, на бульваре. Там девица. Начинает ко мне приставать. Ну, проститутка, я сразу понял. Я был не очень трезвый, согласился. Договорились о цене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68