— Я также не уверен, что американцы выказали бы к нам определенную симпатию. Они также являются весьма энергичными людьми. Некоторое время нам выказывались бы симпатии, потом наступил бы период длительного молчания и забвения, а мы… мы просто заржавели бы от простоя… Но я все равно виню себя в том, что сделал неправильный выбор и отдал себя на милость англичанам. У этих эгоистичных и жестоких людей полностью отсутствует понятие милости!Потом они начали говорить о Бетси. Он не сводил с девочки глаз и внезапно сказал:— Для англичанки вы слишком хорошенькая. Английские женщины годятся лишь на то, чтобы стать женой лавочника.Бетси не собиралась сносить подобные оскорбления.— Нет, нет, сир! — возмутилась она. — Это нечестно! Почти все подружки в моей школе очень хорошенькие, милые и умные девушки!Наполеон отмел ее заявление презрительным жестом.— Фу! Мне известны многие английские женщины, они похожи друг на друга. Всегда такие скучные, лица у них подобны пышкам, которые только что вытащили из духовки.Бетси увидела, что одна завязка ее панталон развязалась, и она нагнулась, чтобы завязать ее. Наполеон с улыбкой наблюдал за нею.— Мадемуазель Бетси, вы являетесь единственным приятным исключением. Но я должен кое-что заметить. Вам не стоит носить эти ужасные панталоны!— Я их ненавижу! — воскликнула Бетси, распрямясь. — Но мы должны их носить до пятнадцати лет. Такой глупый фасон!— Сколько вам еще придется с этим мириться?— Целый год. Если только я не смогу уговорить маму, чтобы она позволила мне избавиться от них. Боюсь, что у меня ничего не выйдет. Мама твердо следует правилам!— Французские девушки уже не носят панталон, — заявил Наполеон. — Они вышли из моды вместе с семейством Бурбонов и остальными такими же абсурдными и глупыми вещами.— Я этого не знала, — казалось, что Бетси была крайне удивлена. — Мне кажется, что со стороны француженок было глупо отказываться от панталон. У них толстые лодыжки и им не стоит их демонстрировать.— Француженки прекрасны! — нахмурившись, заявил грозный император. — Они очень умные и очаровательные, и у них никак не толстые лодыжки. Девчонка, подобно вам, не смеет их критиковать! Ma foi, скольких француженок вы знали?— Довольно много, сир.— И у кого-то из них были толстые лодыжки?— Да, сир… У всех…Он оперся руками о колени и пристально уставился на Бетси.«Какое поразительное создание! — думал император. — Большинство девушек ее возраста говорят „да“ или „нет“ и выглядят испуганными дурочками. А эта девушка мне все честно говорит. Она гораздо честнее, чем любой человек из моей свиты».Бетси начала волноваться.— Простите, сир, за мою смелость.— Я вас в этом не виню. Вы — очень храбрая и умная девочка!Наполеон начал улыбаться.— Раз уж мы стали обсуждать эту тему, должен признаться, наверно, вы правы. Многие француженки весьма плотные. Позвольте мне рассказать вам правду о женской красоте. В Англии ее не найти. Нет, нет, никогда! Изредка настоящих красавиц можно найти во Франции или Германии, хотя моя вторая жена была хорошенькой. Нет, за настоящими красавицами необходимо отправляться в Италию. Как же прелестны итальянские женщины! Вернее, пока они очень молоды. Вы знаете, мадемуазель Бетси-и, по рождению я не француз. Народ на Корсике принадлежит к итальянцам. Моя сестра Полина — самая прекрасная женщина во всем мире, и она является идеальным итальянским типом. Она весьма разумна и занимается собственной внешностью, а не лезет в политику.Он замолчал, а потом начал хохотать.— Значит, у француженок толстые лодыжки! Вы говорите все, во что верите. У меня было много французских женщин и вынужден с вами согласиться. Мне кажется, что действительно начинает действовать наше с вами соглашение. 4 После обеда мужчины перешли на переднюю веранду, чтобы немного остудиться от дуновения вечернего бриза. На стол поставили портвейн, и адмирал Кокберн с удовольствием присоединился к хозяину и пил крепкое и душистое вино, но Наполеон насмешливо его понюхал и произнес:— Правда ли, милорд адмирал, что англичане иногда могут выпить пять бутылок вина за обедом?Адмирал начал осторожно пробираться сквозь дебри трудного французского языка.— Генерал Бонапарт, существуют люди, которые действительно могут осушить пять бутылок вина, но они являются исключением. Вы должны понять, что я не собираюсь восхищаться ими. Только весьма немногие заслуживают подобного высокого… ну-у-у, рейтинга. Чаще люди могут выпить три бутылки или даже… две. Таких — большинство.Наполеон поклонился, поднялся и подумал.— Мне не следовало спешить. Я должен был подождать несколько лет и англичане перестали бы быть для меня угрозой. Они просто спились бы и оказались в могиле.Он сказал, что хочет прогуляться по саду, прежде чем отправится на покой. На капитана Попплтона, молодого офицера 53-го полка, была возложена обязанность не спускать с Наполеона глаз. Он сразу явился и последовал за императором на почтительном расстоянии.Миссис Бэлкум не вышла с мужчинами на веранду, и адмирал Кокберн остался с хозяином дома наедине. Он взглянул через стол на широкое цветущее лицо господина Бэлкума.«Видимо, в том, что о нем рассказывают, есть частицы правды, — решил адмирал. — В очертании челюсти имеется намек на наследственность из Ганновера. Кто из них мог быть его отцом? Неужели старик король Георг?!»Воцарилась долгая тишина, пока он прикидывал молча «за» или «против». Бэлкум с удовольствием потягивал вино.Адмирал с трудом возвратился к стоящим перед ним проблемам.— Господин Бэлкум, я рад, что меня освободили от обязанности обеспечивать нормальные условия жизни императора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154