Если меня будут часто видеть в компании красивого внука моего хозяина, это только добавит перчика. Уолтер, меня мало волнует, что они думают или болтают. — Она укоризненно покачала головой. — Ты со мной не откровенен. Ты только пытаешься сохранить верность своей темнокожей жене. У нее действительно темная кожа? Мне было неудобно раньше тебя о ней расспрашивать, но сейчас я зла на тебя и мне все равно.
— У нее белая кожа, — коротко сказал Уолтер.
— Как интересно! Уолтер, мне кажется, что я тебя понимаю. Бедняга! Ты, наверно, думаешь, что если не будешь со мной видеться, то сможешь сохранить ей верность! — Ингейн стала серьезной. — Правда, Уолтер, я должна с тобой поговорить. Думаю, что ты мне дал хороший совет. Мне следует отправиться в Лондон и обратиться за помощью к королю.
— Ты приняла мудрое решение, Ингейн. В твоих интересах сделать это как можно скорее.
— Мы не сможем поговорить с тобой завтра рано утром? Я встану с рассветом. — Она внимательно смотрела на Уолтера. — Меня беспокоит твоя сегодняшняя отлучка, боюсь, что это очень опасно.
— Нет никакой опасности, если только дьявол не сбросит меня с коня. Ингейн, я не могу с тобой об этом разговаривать.
— Ты держишься весьма таинственно. — Ингейн начала волноваться. — Обещай мне, что будешь очень осторожен. Я понимаю, что… очень сильно завишу от тебя.
4
Граф Эдмонд и его слуги полностью разрушили таверну в Литтл-Таммитт. Крыша исчезла, и в стенах зияли огромные дыры. По сути, это уже была просто куча обгоревших бревен, которая в полнолуние выглядела достаточно устрашающе, чтобы заставить вас поежиться.
Уолтер остановил коня поодаль и смотрел на доказательство мстительности норманнов с тревогой, которая всегда наваливалась на ночных путников. Он видел, что какой-то шутник из отряда графа повесил шлем, знак гостеприимства, над тем, что когда-то было дверью. Дул ветерок, и железный шлем, который прежде закрывал в бою голову воина, брякал о столб, словно приглушенный колокол.
Уолтер осторожно приблизился к развалинам. До него доносились голоса из солодовни, на которой еще сохранилась крыша.
Там он встретился с Тристрамом и Хэрри. В углу сидел третий человек, о его присутствии можно было догадаться, только услышав хриплое дыхание.
Хэрри радостно хлопнул его по спине твердой мозолистой рукой:
— Ах ты, хитрец, который умеет планировать нападение! Уолтер из Герни, посмотри на это пожарище! Если бы ты нам тогда не показал, как мы можем войти в замок, моя таверна все еще была бы цела и я бы оставался уважаемым хозяином, а не стал бы изгоем и не шатался по лесам! — Он взглянул на высокую фигуру, сидящую в углу. — Ты очень возмужал, и мне бы не хотелось помериться с тобой силой.
— Он пришел сюда, чтобы посоветовать нам быть терпеливыми и осторожными, — заметил Тристрам.
Голос Хэрри стал грозным.
— Мы можем его выслушать, но уже все решено. Я тебя предупреждаю, Уолтер из Герни, что живу только ради дня, когда увижу, как качается на ветке тело графа Лессфорда! — Он повернулся к темной фигуре в углу: — Давай выходи, Уилл Ферриман! Может, он изменит мнение, когда увидит, что с тобой сделали.
Тристрам поднял фонарь на уровень лица незнакомца. Оно было белым, как необожженная глина, с красными глазами, которые смотрели не мигая в неверном свете фонаря. Это не было человеческое лицо, оно напоминало маску из глины, которую люди надевали во время Дня Всех Святых.
— Он не может говорить, — объяснил Тристрам, печально глядя на человека. — Ему прежде всего отрезали язык.
— Уилл Ферриман, — сказал бывший трактирщик, — распахни куртку. Пусть Уолтер увидит все остальное. Он повернулся к Уолтеру: — Благородный граф Эдмонд заявил, что этот честный парень убил одного из его соколов, поэтому он наказал его по старинному нормандскому обычаю.
Человек обнажил грудь. Уолтеру чуть не стало дурно, когда он увидел, что мышцы у бедняги были соскоблены до самых костей, и грудь пестрела черными и красными незаживающими язвами.
— У него срезали два фунта плоти, — продолжал Хэрри. — Срезанное мясо взвесили на весах в Булейре, а потом скормили его соколам. Говорят, что те с жадностью склевали этот кровавый завтрак.
Воцарилась тишина, а потом заговорил Тристрам:
— Уилл Ферриман был с нами той ночью, и теперь тебе все должно стать понятно. Уолт, это только один пример. Мы могли бы привести их сотни, и все они оказались бы такими же жуткими. Теперь тебе ясно, почему мы не можем свернуть с избранного пути?
Уолтер решил попытаться еще раз:
— Разве вы не можете потерпеть еще несколько недель, пока собранные свидетельства представят королю?
— В замке сейчас держат еще одну невинную девушку! — страстно воскликнул Тристрам. — Неужели мы должны ждать, когда и она бросится с главной башни?
Хэрри схватил Уолтера за руки:
— Послушай меня, Уолтер из Герни! Мы приняли решение до твоего приезда. Мы не собираемся еще раз нападать на замок, но я тебе не сообщу о том, что мы надумали. Могу сказать только одно: уговаривай хоть до Судного дня, чтобы мы отказались от принятого решения, но этого не будет!
Тристрам взял друга за руку и отвел его в сторону.
— Сейчас сюда пожалуют все остальные. Тебе лучше здесь не оставаться. Я тебе настоятельно советую — побыстрее уезжай отсюда.
Уолтер подошел к Хэрри:
— Трис говорит, что мне лучше вас покинуть. Я не стану больше убеждать вас, но вы должны знать, что я скорблю о том, что произошло!
— Не стоит об этом. — Бывший трактирщик протянул ему руку. — Ты не побрезгуешь пожать руку изгою? Ты единственный человек из благородных, кому я хотел бы пожать руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157