Я всегда хорошо к тебе относился, и мне было интересно послушать рассказ Триса о ваших приключениях. — Он мрачно покачал головой. — Сейчас он ввязался в более рискованное дело, чем путешествие в Китай.
Друзья дошли вместе до привязанной лошади. Уолтер молча сел в седло.
— Трис, я не так представлял себе наше возвращение домой! Мне казалось, что ты станешь владельцем земли и будешь моим соседом. У тебя будет много сыновей, которые будут прекрасно стрелять из большого лука, как и их отец. — Он помолчал, а потом тихо проговорил: — Чем же все это закончится?
— Только Отец Небесный знает ответ, — торжественно ответил Тристрам.
— Я могу что-нибудь сделать для тебя?
— Ничего, Уолт.
Они услышали шаги на тропинке и тихий голос, напевавший песню.
— Это — Лоб Кент из Зигстера, — сказал Трис. — Оставайся в тени, Уолт. Он с нами, но он странствующий музыкант и поет и играет на скрипке во всех тавернах. Он много болтает, и я не очень ему доверяю!
Бродячий музыкант пел:
Я — канюк
И жду мертвечины.
Я — стервятник,
Я — черная ворона.
Я — личинка мухи
И желаю пообедать,
Я ползаю и поедаю
Гниющие кости мертвецов.
— Лоб сам пожиратель мертвецов, — шепнул Трис. — Он подхватывает любые новости, а затем дальше передает сплетни, чтобы его за это кормили и поили. Я прослежу, чтобы он не узнал, что ты был здесь. Он поет невеселые песни. Но они подходят для того дела, которое ждет нас впереди.
5
— Эдуард поедет домой, — шепелявил мальчик, сидевший в седле одного из охранников Ингейн. Когда они свернули с боковой дороги по направлению к Булейру, он начал смеяться и хлопать в ладоши. — Эдуард очень рад. Ему не нравится темный дом.
— Я тебе прощаю злопыхательство, потому что вы с ней в этом отношении очень похожи. Ты постоянно задаешь о ней вопросы, и Мариам тоже любопытствовала насчет тебя.
— Ты ей рассказал обо мне?!
— Сразу же. Что поклялся в верности тебе.
— Но так оно и было! — воскликнула Ингейн. — Почему ты нарушил клятву?
— Ты вышла замуж за Эдмонда. Разве этого было недостаточно? Но обстоятельства сложились так, что женитьба на ней была единственным способом спасти Мариам от жизни худшей, чем рабство. Но это очень длинная история...
— Меня она совершенно не интересует. Но я рада, что это был брак… по необходимости… — Ингейн продолжала выспрашивать обо всем, что касалось женитьбы Уолтера, и было видно, что это не дает ей покоя. Если ты хочешь все-таки рассказать все, то я, так и быть, выслушаю. Но сначала я хочу знать, что ты говорил ей обо мне?
— Я ей сказал, что ты прелестна и очень горда и что ты настоящая высокородная английская леди.
— Я уверена, что она меня ненавидела.
— Да, мне тоже так кажется.
— Почему ты так решил? Она что-нибудь говорила? — быстро спросила Ингейн.
— Мне припоминается кое-что. Но я… тебе ничего не скажу.
— Я все должна знать. Уолтер, я настаиваю, чтобы ты ничего не скрывал.
— Ну хорошо, но ты разозлишься, — сказал он после некоторого колебания. — Я ей сделал замечание, потому что она танцевала в очень коротком одеянии. Она обиделась, подумав, что я намекаю, что ты никогда бы этого не сделала. Она сказала… Послушай, Ингейн, я не стану продолжать. Тебе это не понравится, Мариам так сказала только потому, что была расстроена. Она совсем не имела это в виду.
— Она сказала, — возмущенно заявила Ингейн, — что я не посмела бы это сделать! Потому что у меня есть чего стыдиться.
На самом деле Мариам тогда выпалила: «Я уверена, что у нее некрасивые жилистые ноги».
Уолтер решил, что ему вообще не стоило заводить об этом речь,и отрезал:
— Все, я больше не скажу ни слова!
— Но это нечестно с ее стороны! — кипятилась Ингейн. — И к тому же неправд а! Теперь я могу признаться, что мне не нравится эта дикарка!
— Он так похож на свою мать, — заметил Уолтер, который скакал рядом с Ингейн. — Я помню, как ей не понравился Герни во время ее первого визита к нам.
Ингейн обернулась назад.
— Мне ваш дом теперь нравится, — ответила она. — Вы меня приняли и были ко мне очень внимательны. Я никогда этого не забуду. — Она посмотрела на сына; тот спорил с всадником, не позволявшим ему понукать коня.Его отец любит малыша, и меня это успокаивает. К малышу будут хорошо относиться, когда он вернется домой.
Они спорили два дня, и наконец Уолтеру удалось убедить Ингейн в том, что ей нельзя оставлять с собой сына и наследника графа Лессфорда. Если она не вернет его отцу, то королевские советники будут к ней несправедливы. Когда дело касается детей, закон всегда на стороне отца, и ее все равно заставят отдать сына отцу. Поэтому для Ингейн лучше было не осложнять дело тем, что она незаконно удерживала у себя сына. Ингейн с трудом с этим согласилась. Они решили, что маленький Эдуард отправится в Булейр, а сама Ингейн с сопровождающими — в Лондон. Уолтер должен был сразу уехать, как только увидит, что сын графа благополучно приехал в замок.
Ингейн вздохнула.
— Ты был прав, теперь я это поняла. Но я все равно не могу на тебя не сердиться, когда думаю о том, как будет злорадствовать эта ужасная старуха после приезда моего сына. Она получит то, что желала — своего внука, а ее ненавистная невестка покинет замок. — Она снова вздохнула. — Он внешне не похож на отца. Неужели он станет таким же жестоким и скупым?
Переменив тему, Ингейн принялась атаковать Уолтера вопросами о Мариам:
— Она небольшого роста, эта дикарка, которая украла твою клятву вечно мне служить?
— Она не такая высокая, как ты. Наверно, ниже тебя на два дюйма.
— Ага, — торжествовала Ингейн, — она, наверно, толстуха с плохой фигурой?
— Нет, она очень стройная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157