Догнав отца Теодора, Уолтер натянул поводья.
— Что это значит? — спросил он. Несторианский священник вздрогнул.
— Это что-то вроде примитивной молитвы, — объяснил он. — Они говорили, что им суждено покорить весь мир и что, когда придет время, они отправятся в богатую теплую страну за горами. Они сожгут города Индии и убьют их жителей, в особенности мужчин, а в лоно женщин посеют свое семя, чтобы со временем эта раса тоже стала монгольской. Я уже слышал об этом обычае, у меня от этого мурашки бегут по коже. К ним подъехал всадник и зло заорал:
— По местам! Клянусь сгнившим лицом мертвого крестоносца, вы так всегда копаетесь и всем давно надоели!
— Они к нам относятся как к паршивым собакам, — заскулил отец Теодор.
Когда вечером Уолтер вошел в юрту, он невольно ожидал чего-то необычного. Махмуд готовил еду и что-то тоненько напевал. Он так широко ухмылялся, что казалось, у него сейчас лицо разделится надвое. Тристрам тоже улыбался и качал головой, как бы говоря: «Погоди немного!»
— Что здесь происходит? — спросил Уолтер, усаживаясь перед огнем.
— Сегодня нас станут удивлять: Таффи собирается принарядиться, — ответил Трис.
— Принарядиться? — Уолтер сразу начал волноваться. — Во что она собирается наряжаться? Махмуд опять что-то украл?
— Нет, кажется, она прихватила одно платье, когда сбежала. Она сказала, что явится перед нами во всей красе, как королева.
— Тогда Махмуду придется постоять снаружи, карауля нас. Монголы всегда лезут в юрту без разрешения. Они могут прийти к нам прямо сейчас, и как мы тогда сможем объяснить им присутствие у нас королевы?
Друзья слышали, как девушка возилась за занавеской. Она была очень взволнованна и, занимаясь туалетом, напевала отрывки песенок. Один раз она вздохнула и произнесла вслух:
— О, если бы у меня была хоть капелька пудры для лица, чуть-чуть крема и мои лучшие духи! — Наконец она объявила: — Я готова. Склоните головы перед ее величеством королевой!
Белая ручка откинула занавес, и девушка вышла на середину юрты.
Уолтер утром видел ее, но все равно не был готов к происшедшей в ней перемене. У Мариам ярко сияли глаза. Она поклонилась молодым людям и медленно повернулась, чтобы они могли получше ее разглядеть и полюбоваться прекрасным платьем. На ней была белая туника, поверх которой она надела облегающее синее платье из чудесной шелковой ткани с разрезом до колен. Поверх этого великолепия была накинута золотистая накидка с прекрасной вышивкой. Из воротника накидки, словно стебель экзотического цветка, белела стройная шея, с которой свисал на цепочке волшебный темный сапфир.
Тристрам пожирал ее глазами, которые блестели от восхищения.
— Я тебе говорил, что она прекрасна, — задыхаясь, сказал он. — Она просто восхитительна!
— Ты прав, я ее раньше не рассмотрел как следует, — согласился Уолтер.
— Ты знаешь, мне ее хочется назвать королева Мариам, — заметил Тристрам.
Они переговаривались по-английски, и девушка спросила:
— Что вы обо мне говорите?
Когда Уолтер ей перевел, она довольно кивнула головой и улыбнулась:
— Королева Мариам? Она была королева Англии? Тогда мне хотелось бы стать королевой Мариам.
Уолтер посмотрел на Махмуда. У того глаза были такими круглыми, что казалось, они сейчас выскочат из орбит.
— Парень, ступай наружу. Зорко смотри и дай нам знать, если кто-то приблизится к юрте.
Мариам уселась между ними и осторожно подобрала юбки, чтобы не замарать их.
— Я не голодна, — сказала она. — А вы скорее садитесь ужинать. Я буду сидеть рядом с вами.
Тристрам запустил руку в котелок, достал кусок мяса и начал есть. Он ни при каких обстоятельствах не терял аппетита. Уолтер никак не мог отвести взгляда от лица девушки. Юноша залюбовался удивительно длинными и черными ресницами. Мариам посмотрела ему прямо в глаза, а потом начала изучать свои пальцы. Их кончики едва были видны под длинными обтягивающими рукавами.
Уолтера очень взволновал этот взгляд. Девушка была не только поразительно красивой, но и совершенно не похожей на всех виденных им прежде женщин. Лю Чунг называл ее Черной Розой, и Уолтер считал, что это имя очень ей подходит. Казалось, что от нее исходил острый экзотический аромат пряностей. «Черная Роза, — сказал он про себя. — Это имя ей великолепно подходит».
Мариам была довольна произведенным впечатлением и начала задавать вопросы. Нравится ли им ее костюм? Украшает ли он девушку? Есть ли у английских леди такие же красивые наряды? Когда они закончили ужин, она вскочила и исчезла за занавеской, чтобы еще украсить себя. Девушка тихо напевала трогательный мотив со странными словами:
Меня зовут Фатима. Я — толстая и несчастливая,
Я жена Абу Омара ибн-Абдалла.
У него седая спутанная борода и тусклые глаза.
У него есть еще пять жен, но ни одна из них не такая
хорошенькая «пышечка», как я.
Весь день мы сидим на подушках, колем друг друга иголками
И мечтаем о других мужчинах.
Ночью мы продолжаем сидеть на подушках и гадаем, кого же из нас
Позовет к себе Абу Омар ибн-Абдалла.
Как же я люблю своего молодого и красивого
погонщика верблюдов Петра Дуадулуса!
Тристрам поднялся:
— Наш малыш Махмуд, наверное, проголодался. Пойду подежурю вместо него!
Как только Трис вышел, снова появилась Мариам. Она принесла маленькие ножницы, отделанные слоновой костью.
— У меня слишком длинные волосы, — пожаловалась она. — Я их подровняла спереди, но мне трудно справиться с ними сзади.
— Я раньше не видел этих ножниц, — заметил Уолтер. Девушка на секунду смутилась, но потом улыбнулась.
— Махмуд видит, Махмуд берет, — шепнула она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157