— Естественно.
— Ты в это веришь?
— Почему нет? Разве собаки не разговаривают друг с другом. Или не понимают слова хозяина?
— Но тут ситуация другая. Ты полагаешь, она рассказывала им о великом черном жеребце, на котором она выиграла столько скачек? Мой партнер показал ей своих лучших трехлеток. Она сразу указала на того, кто победит в заезде. Как ты можешь это объяснить?
— Она узнала об этом от однолеток. Лошади всегда в курсе того, как закончится тот или иной заезд.
— Когда ее привезут сюда и она станет женой Аттилы, я обрету свободу, — Микка чуть шевельнулся и застонал от боли. С того момента, как меня заковали, я не могу лечь. Уже целый месяц. Сколько еще я выдержу?

Отойдя от фургона с Миккой, Николан столкнулся с Гизо. Слуга императора остановил его, махнул рукой в сторону черно-белого шатра.
— Ты его видел?
— Лишь несколько минут. Он позовет меня позже, для долгого разговора.
— Он изменился, — Гизо печально покачал головой. — Раньше я знал, что происходит в его голове, но теперь то и дело спрашиваю себя: «Аттила ли это»? Я задаю себе много вопросов о нем, на которые не нахожу ответов. Мой друг Тогалатий, он стал транжирой. Ты обратил внимание на его дорогую тунику? У него есть еще две ничуть не хуже. Он велел сшить ему вторую пару сапог. Требует от Черного Сайлеса новых блюд. Свежих фруктов. Морской рыбы. Думаю, он готовится к тому дню, когда станет властелином мира, — Гизо помолчал. — Слушай сюда. Это секрет и ты никому не должен об этом говорить. Здоровье его пошатнулось. Он засыпает днем. Дремлет в седле. Случалось, что он засыпал прямо на военном совете. Доктора говорят, что он не должен напрягаться, если не хочет почувствовать на своих плечах крылья смерти. Они называют много причин, вызвавших его болезнь, но дело в другом, — Гизо нахмурился, понизил голос до шепота. — У него слишком много жен!
— Тогда зачем ему новые? — спросил Николан. — Почему он по всему свету ищет жену с золотыми волосами?
— Он три дня не подпускал меня к себе, — Гизо тяжело вздохнул. — Знаешь, почему? Потому что я прямо сказал, что ему надо избавиться от большинства жен. Сказал, что эта девушка с золотыми волосами, которую он ищет, должна стать женой Эллака, а не его. Он побагровел. Изо рта пошла пена. Он схватил меня за горло. Прорычал: «Мой сын когда-нибудь получит мой трон, но не жену, которую я так долго искал»! Он отдал приказ обезглавить меня и отослать Эллака домой. Потом передумал, но все равно хмурится всякий раз, когда смотрит на мальчика.
— Мне стало жалко твоего господина, — признался Николан.
— Тогалатий, мне давно его жалко. Битва при Шалоне раздавила его гордость. Он часами сидит, глядя в никуда, с полными тоской глазами. Эта жена стала для него заветной целью. Он уже готовит ее въезд в Рим. Она будет ехать на колеснице из золота и слоновой кости, запряженной великим черным жеребцом. В голубом с золотом и пурпуром наряде, это его любимые цвета. Тысяча захваченных в бою пленных в цепях пойдут следом за колесницей. А уж за ними, на своей лошади, последует он. Такую вот он готовит торжественную церемонию, — закончил Гизо.




КНИГА ТРЕТЬЯ

1

Тем днем госпожа Евгения осталась более чем довольна. По срочному вызову она прибыла в императорский дворец. Ее сразу же препроводили в Консисториум, зал торжественных приемов, где императрица Пулькерия и ее престарелый муж Марциан восседали под золотым куполом. Вдову Тергесте они встретили улыбкой и благосклонными кивками. Вдова подумала, что Ильдико сглупила, отказавшись идти с ней. Императрица особо интересовалась «девушкой, что ездит на черном жеребце», и ее отсутствие явно огорчило царственную особу.
А увенчала день беседа с молодым человеком в белоснежных одеждах с красным тюрбаном на голове. Она знала, кто он, поскольку во время аудиенции он стоял рядом с императорским троном. То был король Даведы, государства на краю пустыни. В Константинополь он привез несколько чистокровных арабских лошадей.
Глаза его сверкали, как два огромных драгоценных камня.
— Госпожа моя, — на латинском он говорил без малейшего акцента, — я знаю, что ты живешь неподалеку. Может, ты дозволишь мне шагать рядом с твоим палантином? Мне есть о чем с тобой поговорить.
Восторг, который вдова обычно испытывала при близком общении с сильными мира всего, угас. Он собирается говорить о лошадях, поняла она, о его арабах и Хартагере. Возможно, он предложит проверить их в деле. В таких вопросах она чувствовала себя как рыба в воде.
— Для меня это будет большая честь, ваше величество.
Как оказалось, Юсуфа Даведского сопровождало два десятка охранников. Все высокие, в белом, бородатые, темнолицые. Они выстроились двумя рядами по обе стороны палантина.
— Тебя, о король, всегда сопровождает столько людей? — спросила вдова.
Молодой правитель кивнул.
— Таковы наши обычаи. Они все видят и слышат, но ничего не говорят. И оберегают меня от наемных убийц.
— Но разве не бывает случаев, когда они тебе не нужны? Допустим, у тебя свидание с дамой, которое ты хочешь сохранить в тайне? Можете вы улизнуть от них?
— Нем, моя госпожа. Не буду и пытаться. Если я встречаюсь с женщиной, то не делаю из этого секрета. И потом, женщины меня не привлекают. Все мои интересы связаны с лошадьми. Даже государственные дела я оставляю на моих министров.
Путь к дворцу, где остановилась вдова, занял лишь несколько минут. Охранники проследовали через ворота и остановились у дверей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135