Он смотрел куда-то вдаль, и его глаза были затянуты тусклой пленкой.
Жрец чувствовал сильную разбитость, какую испытывают лишь Меняющие Обличье, но его жизнь, его колдовские способности принадлежали племени. И когда возникала необходимость, он без колебаний исполнял свои обязанности. Ведь они были определены много поколений назад великими друидами, которые первые постигли определенные свыше ритмы жизни, смерти и возрождения.
Все формы существования, даже в других мирах, подчиняются незыблемым, непреложным законам. Все поддерживается в непрочном, к сожалению, равновесии, требующем абсолютной гармонии. Есть многое, чего нельзя изменить, поступки, которые, если их совершают, влекут за собой определенные последствия. Друиды – это люди, от рождения наделенные особыми способностями, лучше понимающие эти законы, чем все остальные. Это понимание дает возможность управлять некоторыми менее значительными силами природы, но только на благо племени.
Те, кто употребляет свои особые способности во зло, рискуют навлечь на себя гнев великого Духа Жизни, который может задуть искру их существования. Они могут быть разорваны на части между мирами, развеяны ветром, ввергнуты во тьму, где будут выть в неутолимом голоде; их части уже никогда не соберутся в единое целое.
– Девушки нет в селении, – наконец обронил Кернуннос. – Она где-то далеко. Очень далеко, – добавил он, озадаченный. И повернулся к Туториксу. – С ней какая-то беда.
– Найди ее, – проревел вождь кельтов.
– Оставь меня, – ответил Кернуннос. – Когда я узнаю, я приду и скажу.
Туторикс нехотя вернулся к гостям и приготовлениям к пиршеству. Уже начались принятые в таких случаях самовосхваления и состязания. Намечалась борцовская схватка между Белленосом, самым неуемным из людей Эсуса, и Окелосом – или Гоиббаном, если удастся уговорить кузнеца, – для победителя предназначалась первая порция мяса. Обычное рабочее настроение всей общины сменилось шумным весельем; родственники договаривались о поединках, заключались пари, громко лаяли собаки, смеялись женщины. И хотя с гор все еще веяло ледяным дыханием уходящей зимы, началось первое празднество солнечного времени года.
Тем временем Кернуннос одиноко сидел в своем доме, у очага, разговаривая с духами. Покачиваясь взад и вперед, он мысленно блуждал вокруг селения, ощупывая невидимыми пальцами все окружающее. Наконец, кивнув самому себе, он встал. Из множества звериных шкур он выбрал самую могущественную, набросил ее на плечи и затянул ритуальную песнь.
Эпона очнулась в полной темноте. В первый миг ей показалось, будто она ослепла, и ее охватил безотчетный ужас. Тьма была плотная, почти осязаемая, и в ней таилось какое-то тяжело дышащее чудище. Затем ее мысли прояснились, и она поняла, что слышит собственное натужное дыхание.
Значит, она жива и находится где-то в чреве Соляной горы.
Она почувствовала, что на нее давит что-то чудовищно тяжелое, и попробовала отползти в сторону, но ее пронзила острая боль. Ее рука как будто полыхала огнем. Может быть, при свете этого огня она сможет что-то разглядеть?.. Но это был не огонь – боль. Лавина соли частично погребла ее под собой, загасив факел и сильно повредив руку.
Она попробовала немного расслабиться, пытаясь набраться сил. Всю свою жизнь она слышала рассказы об обвалах в шахтах, вызванных оскорблениями, нанесенными Матери-Земле, но никогда не предполагала, что подобная беда может стрястись с ней самой. Теперь она вдруг вспомнила об этих рассказах, еще более страшных, чем реальность.
Немало людей спускались с кайлом и киркой в шахту, чтобы уже никогда не вернуться на поверхность.
Нет, нет, нельзя допустить, чтобы и ее постигла подобная судьба. Она не будет смирно лежать здесь в ожидании смерти. Она стала осторожно двигаться в разных направлениях. Ошибочное движение может вызвать новую осыпь, и тогда у нее уже не будет никакой надежды на спасение. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы спокойно все обдумать, как следовало бы сделать раньше, еще до того, как все это случилось. Ей так и хотелось закричать, изо всех сил рвануться, но это означало бы неминуемую смерть.
Может быть, двигаясь, извиваясь подобно змее, сбрасывающей старую кожу, ей удастся освободить верхнюю часть туловища и выползти из-под соляной глыбы. Самое трудное – пошевелить раненой рукой.
Она была поражена своей слабостью. После малейшего движения она начинала тяжело дышать и чувствовала усталость. Допустим, она сумеет вылезти из-под соляной осыпи, как она выберется на поверхность, когда она не смогла этого сделать, будучи целой и невредимой?
«Лучше не задумываться об этом, – посоветовал ей дух. – Сначала попробуй освободиться. Чуть-чуть передвинься, еще чуть-чуть». Она прислушалась.
Издали донесся какой-то звук. Эпона, замерев, напрягла слух. Неужели в шахте еще кто-то есть? Обычно до наступления вечера все шахтеры возвращаются домой, а сейчас глубокая ночь или, может быть, утро. Откуда ей знать? Она попыталась крикнуть, но помешал сильный приступ кашля. Соляная осыпь пошевелилась, грозя завалить ее целиком.
Кто-то приближался к ней по тоннелю. Она ясно слышала чьи-то мягкие шаги. Но человеческих голосов не было слышно. В самом ли деле это чьи-то шаги, или у нее просто шумит в ушах? Голова слегка закружилась, и она потеряла сознание. Здесь, в самом центре Соляной горы, она вдруг увидела странное движущееся голубое сияние, озаряющее кристаллические стены, а в самом его центре – неуклюже ступающее гигантское существо. Косматый зверь бродил по штольням и штрекам, поворачивая тяжелую голову, словно кого-то искал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146