Ощущая всю важность этого мгновения, подмастерья затаили дыхание. Звездный металл покорялся людской воле.
Пар рассеялся. Лезвие спокойно лежало в воде. Гоиббан поднял его бережно-бережно, с почтительным выражением на лице он осмотрел его, несколько раз провел по поверхности своим обожженным мозолистым большим пальцем.
– Все в порядке, – обронил он.
Подмастерья облегченно вздохнули и стали похлопывать друг друга по спине. Даже Эпона почувствовала спад напряжения и радостный подъем; в дымной кузне витал дух гордости удачно завершенной работы.
Гоиббан повернулся к пришедшей.
– Я хочу поговорить с тобой наедине, – просто сказала она.
Женщины, чужие жены, уже обращались к нему с подобной просьбой, но у Эпоны, должно быть, есть какие-то свои причины. На лице у нее было умоляющее выражение. У девушки, по всей видимости, неприятности или затруднения, ей требуется помощь сильного мужчины, а может быть, ей понадобилось что-нибудь такое, что может сделать только кузнец. А кто может выполнить ее просьбу лучше Гоиббана?
Улыбнувшись, он вытер руки о кожаный передник.
– Пойдем ко мне домой, – пригласил он девушку. – Там нет никого, кроме моей матери, а старая Грания никогда не сует свой нос куда не надо. В ее присутствии ты можешь говорить совершенно откровенно. – Он отдал четкие распоряжения своим подмастерьям и большими шагами направился к своему дому; Эпона трусила за ним по пятам, как щенок. Хотя и поздно, она осознала, что ей следует идти рядом с Гоиббаном, плечом к плечу, ведь она взрослая женщина; и поспешила поравняться с ним. Ее сердце бешено колотилось.
Когда они вошли в дом, Грания сидела и что-то шила. Она учтиво приветствовала Эпону, преподнесла ей пиво и хлеб, и тут же, казалось, забыла о ее присутствии, как это приходится делать всем, кто делит свое жилище с другими.
– Что тебе нужно, Эпона? – спросил Гоиббан. – Тебя, верно, прислала Ригантона, чтобы заказать себе украшения, но я их больше не делаю. Работе с мягкими металлами я обучаю Виндоса – Белого, и…
– Я пришла не для того, чтобы заказывать украшения, – перебила его Эпона; слова вылетали у нее изо рта, прежде чем она успевала их обдумывать. – Я хочу, чтобы ты женился на мне. – И она уставилась на него, в ужасе от своей собственной дерзости.
Гоиббан помотал головой, будто при купании ему в уши набралась вода.
– Что ты сказала, Эпона? Я не понял.
Эпона зашла уже слишком далеко, чтобы идти на попятный. Вероятно, поэтому она выпалила то, что хотела сказать, так быстро. В смущении понизив голос, она объяснила:
– Мать обещала отдать меня Кернунносу, чтобы он сделал меня гутуитерой. Я не замужем. Я все еще живу с матерью, в ее доме, хотя и прошла обряд посвящения в женщины. Как только настанет полнолуние, я должна буду отправиться в волшебный дом, если только какой-нибудь мужчина не попросит моей руки. У меня нет женихов, и если бы ты посватался ко мне, Гоиббан…
Кузнец сидел на краю своего ложа, заложив расслабленные руки между колен, но, когда он услышал, что предлагает ему Эпона, резко вскочил.
– Я не могу жениться на тебе, Эпона. Ведь ты принадлежишь к моему племени.
Надо отдать должное старой Грании: она продолжала шить, даже не подняв глаз. А если рука, державшая костяную иглу, и дрожала, то это вполне можно было приписать ее старости.
– Я тебе не нравлюсь? – спросила Эпона.
– Конечно, нравишься, мне вообще нравятся все дети, но это не значит…
– Я уже не ребенок, я женщина, – продолжала настаивать Эпона; он уже во второй раз ощутил всю силу чувств, которые, точно присыпанное пеплом пламя, жарко тлели в ее груди.
Он отвернулся, смущенный.
– Да… Я знаю… Я вижу, что ты женщина. Но это не имеет никакого значения. Даже если бы я захотел жениться на тебе…
– Тебя останавливает моя сломанная рука? Я уже заглядывала под повязку, с моей рукой все будет в порядке, она срастется правильно. Гоиббан, я не буду калекой…
– Дело не в этом, Эпона. Ты знаешь, что не в этом.
Она схватила обеими ладонями одну из его больших рук и крепко ее стиснула.
– Для нашего племени ты так же необходим, как Соляная гора, – сказала она ему. – Я знаю, что Таранис пойдет почти на все, только бы угодить тебе. Если ты скажешь, что не удовлетворен своей жизнью и пригрозишь, что перестанешь работать над звездным металлом, он позволит нам пожениться. Наверняка позволит.
Гоиббан как можно более осторожно высвободил свою ручищу.
– Я не могу сказать это вождю, Эпона. Это было бы бесчестно. Я вполне доволен своей теперешней жизнью, мне не нужна жена, чтобы продолжать работу над звездным металлом. У меня есть все, что мне надо: любимая работа, хорошая мать, которая кормит меня и поддерживает огонь в моем доме, и уважение племени. А когда мне нужна женщина, я почти всегда могу выбрать кого хочу. Я не спешу жениться. Я не скрываю, что ты мне очень нравишься, но не стану просить твоей руки, потому что это могло бы затруднить мою жизнь гораздо больше, чем мне хотелось бы.
– Неужели ты боишься сделать что-нибудь такое, чего до тебя никогда не делали? Я угадала?
Гоиббан надулся, точно лягушка, пытающаяся устрашить своего соперника.
– Я сделал много такого, чего до меня никогда не делали, и я не боюсь ничего, кроме небесного огня и землетрясения, – сказал он. – Но я уважаю наш образ жизни, законы, по которым мы живем, ибо без этих законов, без своего племени человек – ничто. Я не хочу нарушать обычаи, не хочу терять уважение племени… Если у тебя есть возможность стать друидкой, не упускай ее, вот тебе мой совет, Эпона, – отправляйся в волшебный дом и будь счастлива, как и я.
Она дрожала, словно от холода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146