Сверкая глазами, шаманы застучали в свои барабаны, призывая Колексеса отреагировать на столь дерзкое обвинение и покарать Кажака.
Эпона оскалила зубы и подняла кинжал, готовая ринуться в схватку.

ГЛАВА 21
И сама Эпона, и ее поведение настолько изумили Колексеса, что он на какой-то миг забыл о присутствии шаманов. В шатре витала незримая угроза, но эта желтоволосая женщина с кинжалом в руке и воинственным блеском в глазах готова была сражаться бок о бок с Кажаком, невзирая на то, что их было всего двое. Во всей долгой жизни Колексеса подобное еще никогда не случалось в скифском шатре.
Со всей энергией, которую Кажак помнил по прежним временам, Колексес махнул рукой, как бы разрубая воздух, призывая к молчанию.
– Кто эта женщина? – спросил он.
Необычная громкость и решительность его голоса не осталась незамеченной ни шаманами, которые нехотя перестали бить в свои барабаны, ни остальными собравшимися скифами; обнажив оружие, они ждали дальнейшего развития событий.
Эпона перебрасывала кинжал из руки в руку; этому боевому приему, долженствующему устрашать врагов, ее обучили еще в детстве, и она проделывала его с большой ловкостью.
Скифы с изумлением следили за сверкающей сталью.
– Это кельтская женщина, – громким голосом провозгласил Кажак. – Она наделена необыкновенными способностями.
– Наделена способностями? Женщина? – Глаза Колексеса вдруг выглянули из сети морщин; он кашлянул и сплюнул, чтобы выразить свое презрение. Шаманы осклабились в язвительной усмешке. – Какие способности могут быть у женщины? – спросил Колексес.
– Эта женщина обладает колдовскими способностями, – сказал Кажак, тщательно взвешивая каждое слово, прежде чем его произнести, и внимательно наблюдая за выражением лица Колексеса. – Ты еще никогда не видел таких чудес. Она может оживить мертвую лошадь. Может изменить погоду. Кажак привез тебе поистине великое сокровище.
Эпона метнула на него гневный взгляд, но он этого не заметил. Он расхваливал ее более беззастенчиво, чем это сделал бы кельт, приписывая ей способности, какими она не обладала и каких она, естественно, не могла бы продемонстрировать. Кто может воскресить мертвых, перешедших в иной мир? Если скифы разгневаны уже сейчас, они будут просто в неистовой ярости, когда узнают правду.
Кажак поставил ее в ложное положение: это никак не благоприятствует началу новой жизни в новом племени.
Шаманы таращили на нее глаза. Один из них ткнул на нее длинным пальцем с очень грязным ногтем.
– У женщин не может быть никаких способностей, – сказал он. – Это обман, Колексес. Ни Кажак, ни его слова не заслуживают никакого доверия.
В этот момент вдруг заговорил Дасадас, сперва тихо, точно боясь, что его услышат, но после того, как Эпона обернулась и посмотрела на него, все громче и громче.
– Кажак говорит правду, – сказал он. – Дасадас видел, как эта женщина сотворила великое чудо. Она спасла отравившуюся лошадь, которая теперь гнила бы уже на равнине, если бы она не отвратила от нее смерть. Дасадас знает лошадей, Дасадас видел, как умирают лошади. И Дасадас говорит Колексесу: эта женщина может спасать лошадей, обреченных на верную смерть.
Один из шаманов что-то зашептал в ухо Колексесу. Слушая его, князь как будто весь съежился под своей одеждой, вспыхнувшая на миг энергия покинула его. Он покачал головой, соглашаясь со словами шамана.
– Ты поступаешь безрассудно, приписывая этой женщине небывалые способности, – сказал Кажаку Колексес. Тут он заколебался, и шаман вновь что-то зашептал ему. Старый князь заговорил, явно повторяя нашептанные ему слова: – Цайгас говорит: ни одна женщина не может обладать колдовскими способностями. Это неоспоримая истина. Цайгас говорит, что он испытает эту женщину и докажет, что она одурачила тебя, Кажак… Колексес стыдится за тебя.
– Никто не имеет никаких оснований стыдиться за меня. Эта женщина может делать чудеса. В западных горах такие, как она, являются тамошними шаманами, и мы видели там столько необыкновенных чудес, сколько никогда не видели здесь. – В его словах, звучал открытый вызов.
Эпона заметила, как задрожали руки Колексеса, покоившиеся на его коленях; услышала, как что-то громко захрипело у него в груди. Этот человек не только стар, но и болен, и он очень напуган, напуган словами Кажака.
– Не гневи шаманов, – сказал он, пришептывая.
– Если шаманы разгневаются, Кажак не боится: на его стороне магическая сила этой женщины, – ответил скиф, указывая на Эпону.
– Мы испытаем ее, – сказал один из шаманов. – И увидим. Мы полагаем, что ты, Кажак… ошибаешься, у этой женщины нет никакой магической силы, но, если она в самом деле владеет тальтосом, мы посмотрим, какова эта магия – черная или белая. Если белая, значит, тебе повезло, что она на твоей стороне. Если черная… – Закатив глаза, шаман передернул плечами. – Но, конечно же, она не обладает никакой магической силой, – повторил он. И угрожающе оскалил зубы.
Теперь уже второй шаман нагнулся к Колексесу, шепча ему свои наставления, и тот покорно их повторил:
– Пока твои утверждения не будут проверены, нет необходимости продолжать этот спор, Кажак. Но из такой долгой поездки ты, несомненно, привез какое-нибудь сокровище для своего князь… – Его голос пресекся, слезящиеся глаза закрылись. Один из шаманов толкнул его, и он заговорил неожиданно громко, как внезапно пробудившийся человек. – Ты привез нам много золота? Отрубленные головы? Прикажи принести твое истинное сокровище, Кажак; посмотрим, какой дивный дар ты приготовил для своего отца.
Непосредственная опасность, казалось, миновала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146