Шатори подошел к телефону:
– Продолжайте следить за ним. Башню тоже возьмите под наблюдение.
– Докладываю: у меня нет людей.
– Попросите у дежурного…
– Понял, – произнес Калди и протянул Шатори блокнот.
– Что это? – спросил капитан.
– Здесь краткая характеристика некоторых типов, посещающих салон Илоны.
– Спасибо… Других следов не обнаруживали?
– Нет.
– Жаль.
– Я могу идти?
Калди вышел из кабинета. Капитан откинулся на спинку кресла, прислонился головой к стене. Его охватила усталость. Он думал о том, насколько правилен путь, по которому идет розыск, приведет ли он к цели или, напротив, заведет их в тупик.
Немного поразмыслив, Шатори начал перелистывать блокнот Калди:
«Бела Лази – корреспондент еженедельника, несудим.
Иштван Шюмеги – художник, несудим.
Лайош Коцог – артист, несудим.
Пал Паку – истопник…
Шандор Шимон – мебельщик…
Ласло Карпат – солист…
Лайош Лади…
Петер Микулка…
Ласло Шо…
Марика Лонтаи…
Камопек…
Алагаонь…
Все несудимы».
– Так-так, – проговорил капитан, продолжая читать дальше.
«Геза Хиртеленди, судим. Проживает в третьем районе, Араньхедъ, 17/34».
– Знаете, где расположена Араньхедъ? – спросил Шатори у вошедшего в кабинет шофера.
– Так точно, в Обуде.
– Гоните как можно быстрее к башне Погани.
Шатори быстро спустился к машине, в которой уже сидели Калди и старшина Чупати с собакой. Чупати слушал незнакомые ему названия улиц и с сожалением вспоминал старую погранзаставу, где ему прекрасно была знакома каждая тропка, каждый ручеек.
Машина помчалась по набережной Дуная и, миновав кладбище, свернула к горе Араньхедь.
По обе стороны улицы, ведущей к башне Погани, стояли утопающие в зелени садов небольшие домики. На вершине холма виднелись заброшенные, заросшие кустарником земельные участки. Колокольню башни окружали развалины каменного забора.
Неожиданно из зарослей бурьяна показалась фигура полицейского, который жестом руки остановил машину.
– Окружайте башню! – высунувшись из окна машины, приказал полицейскому капитан Шатори.
Дежурная полицейская машина остановилась перед входом в башню. Первым в здание капитан впустил Кантора.
Узкая винтовая лестница вела наверх. Слева от нее находилась дверь, ведущая в похожее на тюремную камеру помещение. У стены стояли два ящика с пустыми пивными бутылками. Напротив двери – деревянный топчан, покрытый суконным одеялом. Посреди комнаты – простой стол из неструганых досок и два табурета.
Пока капитан осматривал нижний этаж, старшина с Кантором поднялись на второй этаж, где тоже оказалась дверь. Чупати толкнул ее плечом, но дверь была заперта.
– Откройте! – крикнул старшина, стукнув в дверь кулаком.
Услышав стук в дверь, на второй этаж поднялся капитан Шатори. Вытащив из кармана набор отмычек, он попытался открыть дверь, но это не удалось, так как в замочной скважине изнутри торчал ключ.
Старшина снова забарабанил в дверь.
– Полиция! Откройте! – крикнул Шатори. – Именем закона – откройте!
За дверью сначала послышалось сопение, потом шорох, затем дверь открылась, и на пороге показался бородатый мужчина в ночной сорочке до пят. Он кулаками протирал заспанные глаза.
– Что вам нужно?
– Полиция, – строго сказал Чупати. – Впустите нас.
– Сейчас, я только оденусь.
– Это не имеет значения, – заметил Шатори. – Вы Виктор Аланд?
– Да.
– Кто живет в этом здании кроме вас?
– Никто… вернее… На нижнем этаже живет мой приятель.
– Его фамилия?
– Геза Хиртеленди.
– Вы здесь прописаны?
– Да.
– А помимо вас?
Аланд явно медлил.
– Почему молчите?! – Шатори сверлил взглядом бородатого мужчину.
– Видите ли, Геза – мой приятель… Он иногда здесь ночует.
– Он здесь прописан?
– Нет…
– А вам разве не известно, что любое лицо, находящееся в здании более двадцати четырех часов, подлежит временной прописке?
– Известно… но я не думал, что… Он ведь здесь не всегда ночует. Этот Доктор…
– Что за Доктор?
– Это друг Гезы по фамилии Йоцо Гажо.
– А где в данный момент находится сам Хиртеленди?
– Не знаю. В полдень, когда я вернулся домой, он был еще здесь с ребятами.
– С какими ребятами?
– С ребятами… нашими общими знакомыми…
– Назовите их по именам и фамилиям! – приказал Шатори.
– Я видел только Лаци Шо… Видите ли, я работаю по двенадцать часов подряд на насосной станции в Дунакеси: с десяти вечера до десяти утра. Сегодня, например, снова в ночь заступаю.
– А как зовут остальных?
– Я к ним не заходил – меня позвал Патер…
– Кто этот Патер?
– Да тот же Хиртеленди.
– И что он вам сказал?
– Чтобы я им не мешал. Но по голосам я вроде бы узнал учителя Лади, еще маленького Микулку Ушастика, но это уже не точно.
– Одевайтесь.
«Так вот как выглядит этот теолог Аланд, который завтра вечером должен читать доклад „Построение молекул“! – подумал Шатори.
– Пока я разговариваю с этим типом, – шепнул капитан старшине, – ты с Кантором хорошенько обыщите местность вокруг.
Заброшенная башня и ее окрестности с запущенным садом были прекрасным местом для укрытия преступников.
Шатори с большим интересом выслушал Аланда, хотя тот говорил монотонно и тихо. Капитан даже поверил, что теолог и на самом деле не знает, когда и куда удалились его друзья. Шатори поразило то, как образно и точно обрисовал каждого члена салона Илоны этот лохматый примитив, кажущийся на первый взгляд туповатым.
Аланд начал характеристику пестрого общества салона Илоны с фигуры Хиртеленди.
Оказалось, что друг Аланда, дожив до девятнадцати лет, вдруг понял, что без аттестата зрелости ему карьеры не сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172