– Пойдем, поможешь мне немного травы накосить, – предложил Мюллер Лакли (так звали незнакомца).
– Травы и я могу накосить… – предложила свои услуги мать, но сын с гостем уже шли по дорожке к калитке.
Когда они оказались за деревьями, Мюллер со злостью набросился на друга:
– Ты что, с ума сошел?! Я же тебе говорил, чтобы ты меня ждал за ботаническим садом!
– Да, говорил, но мне оттуда пришлось уйти. За мной следил через изгородь какой-то тип. Ребят я отослал на берег реки, а сам пришел сюда. Что теперь будет?
– Что будет? Надо выполнить все, что нам приказано. После этого уедем. Сначала ты, потом я. До начала операции встречаться не будем. А сейчас шагай к остановке, садись на автобус и уезжай…
Мюллер остался очень доволен собственной хитростью, решив, что, если его друзей и схватят, он тем временем будет уже недосягаем для полиции.
Чупати от нечего делать бродил по главной улице города. Остановился перед витриной обувного магазина, тяжело вздохнул и пошел дальше, погруженный в свои мысли. Потом он еще раз вернулся к витрине, и взгляд сержанта почему-то задержался на коричневых ботинках на каучуковой подошве. Он вспомнил, что точно такие ботинки видел в прошлом году в Будапеште. Правда, денег купить их у него и тогда не было: как-никак триста двадцать форинтов. «Как будут деньги, обязательно куплю», – решил Чупати про себя.
Кантору надоело слоняться без цели, и он дернул поводок. Хозяин это понял, и они направились в полицию. Конец недели обещал быть радостным: в субботу праздник – День конституции, пятница – предпраздничный день. Чупати вспомнил, что он уже две недели не был дома и не видел жену и сына.
Перед зданием полиции Чупати неожиданно увидел Шатори.
– Ты здесь? – удивился сержант.
– Да, а ты как здесь оказался?
– Да так, – ответил Чупати.
– А я как раз шел к тебе. Есть у тебя местечко для меня в своей радиомашине? А то мне что-то не хочется спать в казарме.
– Аж целых два. Скажи, а домой мы скоро поедем?
Шатори покачал головой.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Чупати.
– Ничего особенного, дружище, если не считать того, что из местного музея стащили две картины Боттичелли.
– А где этот музей находится?
– В Эстергоме.
– И поэтому ты здесь? – спросил Чупати, а потом шепотом добавил: – Уж не подозреваете ли здесь кого?
Шатори улыбнулся наивности сержанта.
Они прошли мимо стоявших в ряд машин. Шатори был очень доволен тем, что его включили в оперативную группу, которая занималась расследованием дела о похищении этих картин.
– И вся суматоха из-за каких-то двух картин! – удивился Чупати, выслушав объяснение Шатори.
– Представь себе. Между прочим, каждая из этих картин стоит не меньше миллиона.
– Ух ты черт! – Чупати прищелкнул языком.
Откровенно говоря, Шатори точно и сам не знал, зачем руководитель опергруппы послал его в этот городок. Сказал просто: «Поезжайте, присмотритесь. Вы можете понадобиться в любой день».
– Хочешь, пройдемся вместе до станции и обратно, – предложил офицер.
Чупати ничем не был занят и с радостью согласился:
– До вечера я свободен, только предупрежу радиста, на случай если меня будут искать.
По дороге Шатори рассказал Чупати про свои домашние дела: в этом году сын должен идти в школу, и жена сейчас готовила его к школе.
На вокзале было очень оживленно, поезда прибывали чуть ли не каждые десять минут.
С перрона оба полицейских и с ними Кантор прошли в зал ожидания, где работал единственный при вокзале буфет. В нем было грязно, накурено, всюду валялись пробки от пивных бутылок.
– Выпьем чего-нибудь? – предложил Чупати.
Шатори отказался.
– А я выпью. Жажда мучает. – И сержант пошел к буфетной стойке.
Шатори от нечего делать посмотрел в зал. За годы службы в полиции он научился чуть ли не одним взглядом окидывать все, что умещалось в поле зрения, и сразу же запоминать самое главное. Вот и сейчас его внимание привлекли трое мужчин с одинаковыми черными лакированными чемоданами.
– Ну слава богу, утолил жажду, – сказал подошедший к офицеру Чупати.
– Ну и хорошо. А взгляни-ка вон на тех трех типов, – Офицер глазами показал в зал.
И тут, как ни странно, трое мужчин, словно по команде, встали и пошли к выходу.
– Хлыщи, – насмешливо заметил сержант.
– Да, но эти чемоданы у них…
– Серийное производство, ничего не поделаешь…
Шатори задумчиво смотрел мужчинам вслед.
Пожар начался в цехе завода ровно в полночь. В цехе работало сто пятьдесят рабочих. Почти в одно время раздался взрыв в заводской трансформаторной будке. Огонь быстро подползал к транспортерным лентам. В темноте началась паника. Рабочие бросились к выходу.
Начальник цеха бросился к пожарному сигналу, разбил предохранительное стекло, но кнопка вызова пожарных не действовала. Пламя тем временем подкрадывалось к машинам.
– Позвоните в пожарную! – крикнул рабочим начальник цеха.
Оправившись от страха, несколько рабочих с огнетушителями в руках бежали к горящему цеху.
Мюллер наблюдал за пожаром из-за угла заводского двора. Затем он подпрыгнул вверх и ухватился руками за край каменного забора. Подтянулся на руках и перепрыгнул через стену. Что было сил побежал к кукурузному полю. Сердце билось где-то в горле. Возле шоссе он споткнулся и упал. Из-за поворота выскочила машина с зажженными фарами, и Мюллер быстро сполз в кювет, чтобы его не заметили. Где-то вдали завывала сирена. Когда машина проехала, он перебежал через шоссе к реке.
Наговорившись вдоволь с другом, вместе с которым учился в академии четыре года назад, Шатори попрощался и вышел из полиции.
Ночь обещала быть тихой, но спать Шатори почему-то не хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172