Необходимо произвести вскрытие трупа.
Шатори попросил директора собрать всех артистов и служащих цирка на манеже.
Кантор обратил внимание на пятна, на которые указывал врач. Инстинкт ищейки заставил пса подойти вплотную к жертве и не спеша обнюхать уже застывшее тело.
Дрессировщица жила в вагончике, который стоял неподалеку от клетки со львом. Шатори пригласил Чупати, не теряя попусту времени, пока все работающие в цирке соберутся на арене, осмотреть комнату дрессировщицы.
Чупати позвал Кантора, но пес не появился.
«Где его черти носят?!» – про себя выругался Чупати, не видя Кантора, и пошел вслед за начальником. Догнал он Шатори, когда тот поднимался по откидной железной лесенке в вагончик.
– А, ты уже здесь?! – обрадовался Чупати, увидев, что на последней ступеньке вагончика, перед самой дверью, сидит Кантор.
Шатори уже не первый год работал с Чупати и Кантором, но каждый раз не переставал удивляться все новым и новым неожиданным трюкам умного пса.
– Пошел! – прикрикнул директор цирка на собаку, чтобы согнать ее со ступеньки.
«Сам бы ты лучше пошел…» – неодобрительно подумал о нем Чупати.
– Оставьте его в покое, господин директор! – сказал Шатори немцу и, повернувшись к Чупати, добавил: – А вы идите вперед!
Чупати рывком открыл дверь в вагончик и хотел пропустить вперед Кантора.
– Ищи! След! – бросил он псу. Но Кантор даже не пошевелился, уставившись на расположенные напротив жилые вагончики, и только навострил уши.
– Все собираются на манеже! – громко прокричал дежурный по цирку. Из вагончиков появились люди.
– Ну, пошевеливайся! – Чупати ласково потрепал Кантора по голове, не понимая, почему пес так внимательно всматривается в темноту вагончиков.
Кантор тихо заворчал, сообразив, что хозяин наверняка не видит, что между вагончиками, в тени, всего в нескольких метрах от них, горят чьи-то злые глаза.
– Ищи! – уже тоном приказа бросил Чупати своему верному помощнику, которого так и подмывало одним прыжком броситься на обладателя горящей пары глаз, однако он повиновался хозяину.
– Дама эта жила одна? – спросил у директора Шатори.
– Да… хотя не совсем… Видите ли, господин инспектор, в Линце я подписал контракт с одним силачом… Но где же он? Петерс, ты тут? – Директор заглянул через окошко в вагончик, в котором уже хозяйничал Чупати с Кантором.
Вагончик был разделен перегородкой на две половины, в одной из которых жила супружеская пара, а в другой поселилась Лотта. Услышав крик дежурного, из-за перегородки вышла красивая стройная женщина.
– Вы, случайно, Петерса не видели? – спросил директор у женщины.
– Скорее идите на манеж! – перебил Шатори директора и вошел в вагончик.
– Что-то тут не так, – пробормотал себе под нос Чупати.
В вагончике, оборудованном с соблюдением принципа наибольших удобств, Шатори не заметил ничего подозрительного. Несколько секунд он внимательно следил за Кантором, который обнюхивал каждую щелочку. По поведению пса чувствовалось, что он нервничает. Перемещаясь по вагончику, Кантор все время поглядывал на открытую дверь.
– Может, его лев напугал?… – неуверенно заметил Шатори.
Чупати бросил на начальника возмущенно-обиженный взгляд.
– Кантора и бог, если бы он был, не испугал бы…
– Угу, – кивнул Шатори, выдвигая один за другим ящики вмонтированного в стену шкафа. – Погляди-ка на кровать. Что скажешь? – спросил он Чупати.
– Кровать заправлена…
– Да, но как?
– Покрывалом… А что?!
– У меня такое впечатление, будто этим покрывалом прикрыли место недавней борьбы.
– Возможно и такое, – Чупати пожал плечами. – Если женщина погибла не от лап льва, то…
В этот момент в дверь предупредительно постучал директор цирка. Вежливо раскланиваясь, он отозвал Шатори в сторону и зашептал ему на ухо:
– Господин инспектор, вы, конечно, понимаете, какой это трагический случай. Но, к сожалению, в нашей профессии такое бывает… Последний раз в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году в Лос-Анжелесе тигры прямо во время представления разорвали на куски своего дрессировщика… Я только одного никак не могу понять: зачем Лотте понадобилось заходить в клетку? Может быть, во время спектакля Лео что-нибудь заметил, а дрессировщица решила его успокоить после спектакля… Во всяком случае, дело скверное. Пропала добрая, репутация цирка… Если можно, не распространяйтесь об этом случае.
– Само собой разумеется, – кивнул понимающе Шатори. – Собрали труппу?
– Да, да, – засуетился директор.
– Тогда пошли, – сказал Шатори и направился к двери, но Чупати остановил его.
– Посмотрите сюда, начальник, – шепнул он и показал на Кантора, который разлегся между двумя ножками откидного туалетного столика.
– Чего дурака валяете? – рассердился Шатори.
Кантор понял, что начальник сердится, однако собачье чутье подсказывало, что он действует правильно.
Подняв голову, Кантор тихо рявкнул один раз, словно хотел сказать этим, чтобы ему не мешали, потом, дернув спиной, сбил выдвижные ножки, и в тот же миг со столика полетели какие-то пузырьки, коробочки, расчески. Они посыпались прямо на спину Кантора, но он, казалось, не обратил на это никакого внимания. Левой передней лапой он пододвинул к себе круглую коробочку, запах которой и раздражал его больше всего.
– Пес, наверное, тронулся, – рассерженно бросил Шатори, но, увидев, как Кантор осторожно зажал зубами круглую коричневого цвета коробочку из-под пудры, хмыкнул.
Чупати чистым платком взял коробочку из пасти Кантора и осторожно открыл ее. Понюхав содержимое коробочки, он подал ее Шатори, пробормотав:
– Пудра без запаха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172