Спустя минуту прибежал запыхавшийся от быстрого бега директор. Увидев змею, он испуганно всплеснул руками и, моментально отпрыгнув на несколько шагов назад, прерывающимся голосом закричал:
– Юрген! Юрген! Скорее сюда!
Из ближайшего вагончика послышался шум, а спустя несколько секунд оттуда выскочил полураздетый молодой человек атлетического телосложения и проворно подбежал к директору.
Увидев змею, которую Шатори осветил фонариком, парень свистнул и, смачно выругавшись, куда-то убежал. Через минуту он появился снова в сопровождении двух мужчин, которые несли клетку с мелкими ячейками. В руках у Юргена оказалась корзинка, сплетенная из стальных нитей, которую он держал на длинной палке.
Все, кроме Юргена, тихонько отошли назад. Шатори жестом подозвал к себе директора и спросил:
– Как сюда попала эта змея?
Директор, все еще не оправившись от страха, начал сбивчиво объяснять, что Лотта в последнее время начала дрессировать этого питона. Правда, до выступлений перед публикой дело еще не дошло, однако дрессировщица уже достигла известных результатов. Аттракцион обещал быть потрясающим: питон обвивал шею дрессировщицы, а затем спокойно брал пищу у нее из рук.
Невнимательно слушая объяснения директора, Шатори старался понять, каким образом змея попала под клетку с обезьянами.
– Как ее теперь оттуда вытащить? – спросил капитан. Директор только неопределенно хмыкнул:
– Я не знаю. Лотта сама ухаживала за питоном, и, кроме нее, он никого к себе не подпускал.
– Но кто-то, так или иначе, должен загнать змею в клетку?
Кантор неожиданно заворчал, заметив в проходе чью-то тень, и бросился туда. Через несколько секунд Кантор уже вел к хозяину здоровенного мужчину, время от времени дергая его за штанину.
– Кто вы такой? – спросил капитан у незнакомца.
– Да ведь это и есть Петерс, – ответил вместо незнакомца директор.
– Силач?
– Да.
– Вот как! Вас не было на манеже, когда наша овчарка обнюхивала всех артистов? – Шатори внимательно взглянул на силача. От него не ускользнуло, что на куртке Петерса не хватает одной пуговицы.
Петерс растерянно переступал с ноги на ногу.
– После спектакля я бегал в лавку, – объяснил он.
– И что вы там купили? – поинтересовался Шатори.
– Ничего не успел, так как лавку уже закрыли.
– У вас, кажется, оборвалась одна пуговица? – Шатори рукой показал на полу куртки.
Мужчина молча опустил глаза.
– Ты что, не слышишь?! – потеряв всякую выдержку, набросился на артиста директор. – Господин инспектор подозревает тебя в убийстве Лотты.
Шатори метнул рассерженный взгляд на директора и сказал:
– Ошибаетесь, господин директор. Пока я никого не подозреваю.
Силач заметил группу людей, пытавшихся загнать змею в клетку.
– Я так и знал, что этим все кончится, – жалобно произнес силач.
– Что именно? – спросил Шатори.
– Это проклятое дело.
– Вы сегодня ссорились с Лоттой?
– Так точно, господин инспектор.
– Но вы не собирались душить ее?
– Нет, что вы!
– Это произошло случайно, да? Вы просто хотели припугнуть ее немного, не так ли? Тот, у кого такие сильные руки, как у вас, едва ли чувствует, как хрупка женская шея.
– Я абсолютно не виновен.
– Очень сожалею, – холодно произнес Шатори, – но вам придется пройти с нами.
– Господин директор!.. Помогите мне…
Директор махнул рукой:
– Если бы я знал, что вы такой, то ни за что на свете не выпустил бы вас на манеж, так что можете на меня не рассчитывать. Закон есть закон.
Капитан, подмигнув Чупати, сказал Петерсу:
– Ведите себя разумно, а то, чего доброго, придется спасать вас от зубов нашей овчарки.
Силач испуганно вздрогнул и, низко опустив голову, пошел за Чупати, сопровождаемый Кантором буквально по пятам.
После более чем двухчасового допроса цирковой силач, чье тело, казалось, состояло из одних мускулов, сник и опал, как гондола воздушного шара, из которого частично выпустили газ.
Отвечая на вопросы, Петерс заканчивал все свои ответы следующими словами:
– Я не убивал ее. Не понимаю… не знаю, кто бы это мог сделать. Я ее любил.
«Любил?» – Шатори машинально повторил про себя это слово и задумался на тем, какой же должна быть страсть человека, чтобы довести его до такого состояния, ч т о он способен убить свою возлюбленную. «Я ее любил. Я ее любил…» – вертелись навязчивые слова в голове капитана. За время допроса он слышал их уже несколько раз. В маленькой комнатке, в которой проводился допрос, было сильно накурено.
Следственная группа работала, не зная отдыха. Специалисты высказывали свое мнение, были заслушаны показания шестнадцати свидетелей.
Дело казалось ясным: в порыве бурной экспрессии силач не рассчитал своих сил и неосторожным движением придушил предмет своей страстной любви. Но такой вывод мог сделать человек, не очень опытный в расследовании подобных дел.
Капитан Шатори, однако, не был таким человеком. Казалось, чего легче: дай знак машинистке, которая сидит тут же, готовая зафиксировать каждое слово свидетельских показаний на бумаге, – и все завертится. Но капитан почему-то медлил, да и как ему было не медлить, когда единственным вещественным доказательством – если это можно так назвать – была оторванная пуговица с куртки силача. Носовой платок, найденный в вагончике погибшей, по настойчивому утверждению Петерса, принадлежал не ему.
Экспертиза установила, что в коробке из-под пудры находился героин, но Петерс заявил, что никаких наркотиков ни разу в жизни не принимал. Внимательный осмотр его тела ничего не дал: не было найдено ни одной точки от укола, которую можно было бы принять за место вспрыскивания наркотика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172