— Ты иди, Варужан, отдохни, а я с бабушкой побуду. Варужан строго посмотрел на него:
— Курить будешь?
— Я при бабушке не курю.
— И я не курил.
В гостиной было холодно, оба окна открыты — так надо, печка не топилась, и декабрьская ночь вливалась через окна в комнату, привнося с собой тишину большого города, которая все-таки оказывалась шумом.
— Бабушка впервые получила так много цветов,—Арам ласково погладил бабушкины руки, которые впервые были холодны и безответны.— Мы выросли, Варужан, мы больше уже не внуки, ни для кого не внуки.
Варужан вдруг всхлипнул, не хотел, а всхлипнул, слезы образовали ком, который застрял у него в горле. И не предполагал, что бабушкина смерть так перевернет ему душу. Один знакомый вчера, пытаясь его утешить, сказал: «Возьми себя в руки, бабушке пора было уходить». Варужан посмотрел на него почти с ненавистью — кто определяет, кому когда пора?.. Варужану казалось, бабушка будет всегда. Он потер себе лоб, жадно втянул в себя дым сигареты, и она сразу сделалась пеплом, посыпалась на пол. Зажег новую. И увидел свою жизнь последних месяцев — людей, события, переживания, сомнения... Куда ты уходишь, бабушка?.. Ты была единственным человеком, ничего от меня не требовавшим, хотя больше всех имела на это право. Ты ни разу за всю жизнь не упрекнула меня, хотя были тысячи поводов. Ни разу не повесила носа, не разобиделась... Ты просто любила меня, и какое это, оказывается, великое дело — просто любить... Значит, столько же невысказанных советов и укоров уносишь ты с собой в землю. Прости меня, бабушка... У меня месяцами не находилось времени навестить тебя, а стоило прийти, лицо твое освещалось, ты суетилась, осыпала меня ласками... Только однажды грустно так сказала: «Ты ведь мне и за старшего внука, и за старшего сына. Хоть уж почаще по телевизору выступай, чтоб на тебя поглядеть».
Варужан с горечью подумал об отце: должен был приехать, в последний раз увидеть мать, для которой ты так навсегда и остался два дцатидвухлет ним...
— Да, Арам, осиротели мы с тобой, я-то уже полностью осиротел.
— Ты меня прости, Варужан, за то, что я иногда...
— Старики всему верят, пожилые во всем сомневаются, молодые все знают. Я в твои годы тоже все знал. Если долго жить стану, наверно, всему начну верить...
Арам в упор посмотрел на двоюродного брата, подошел к нему и тяжело опустился на соседний стул.
Так они и просидели до рассвета, не проронив больше ни слова,— каждый вел свою последнюю беседу с бабушкой. В неподвижном безмолвии лежала бабушка Нунэ и уже плыла, уплывала в своем гробу-ладье... Куда? В какие дали? К каким берегам?..
Но ладья уносила лишь тело ее...













1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179