– Сержант, – сказала я, – насколько мне известно, у вас нет семьи.
– У меня есть гвардия, капитан. Чего еще мне желать?
Я в который раз удивилась. Неужели эта женщина и впрямь – земное воплощение Маранонии? Снова заговорив, я тщательно подбирала слова.
– Я просто подумала, что в казармах теперь будет одиноко, когда все в отпусках. Не хотите ли погостить у меня? Места более чем достаточно, а мы, Антеро, не чувствуем себя счастливыми, гели у нас не обитают шесть-семь друзей.
Исмет замялась, и я поняла, что она с трудом поддерживает разговор на невоенную тему.
– Прошу прощения, капитан, но я не очень понимаю, что такое одиночество. Остаться одной в казармах – что ж? С нетерпением жду этого. У меня будет возможность расслабиться, вспомнить, кто я такая, и восстановить силы. Если захочется с кем-нибудь поговорить – за воротами полно таверн. Когда я устаю, я возвращаюсь в казармы и слушаю там тишину, хотя ее обычно нарушают бряцание оружия, разговоры и перекличка часовых. Не знаю, что бы я без этого всего делала. Стража – вот моя семья. Я знаю, другим женщинам нужно что-то еще. Мне – нет. Может быть, это оттого, что я не отсюда родом.
Она замолчала. В первый раз я слышала от Исмет упоминание о ее прошлом до службы.
Я думала, что сказать, чтобы закончить этот неловкий разговор, когда Исмет снова заговорила:
– Спасибо за приглашение, капитан. Но я думаю, вам будет лучше, если старая вояка не будет путаться под ногами, когда у вас появятся важные дела. Может быть, как-нибудь встретимся, закажем выпить и вспомним наш последний поход, если захотите. Я думаю, кое-что у нас надо изменить до того, как мы получим новое задание.
Такой вот была Исмет. Я сказала, что, конечно, мы встретимся, она отдала честь и ушла.
Полилло и другие стражницы попали в объятия друзей и родственников. Все мои женщины заслуживали хорошего отдыха. Я поискала в редеющей толпе своих, и сердце у меня упало, когда я не нашла Амальрика. В горле сразу встал ком разочарования. Потом я увидела Порсемуса и других братьев с женами. Они шли ко мне. Я пошла им навстречу, предчувствуя их холодные приветствия.
Вообразите мое удивление, когда Порсемус повис на моей шее, крича: «Ты вернулась, Рали, слава богам!» Потом он поцеловал меня. Я посмотрела ему в лицо. Оно было полно эмоций, в глазах стояли слезы.
Потом остальные окружили меня, говоря, что гордятся мной и всякую другую чушь. Кажется, они говорили искренне. Братья обнимали меня и хлопали по спине, а их жены рыдали навзрыд, приговаривая, что не было на свете женщины храбрее меня. Я тоже раскисла и плакала, и все такое.
– А где Амальрик? – спросила я сквозь слезы.
– Он будет так жалеть, что не встретил тебя! Они с Омери еще двух дней не прошло, как отплыли в Далекие Королевства. Мы ему немедленно пошлем сообщение. Он тоже очень беспокоился.
Мне был нужен Амальрик не только потому, что я соскучилась по нему. Нужно было что-то делать с архонтом – немедленно! Теперь, когда Гэмелен мертв, у меня не осталось покровителя в высоких сферах. И тут я увидела беспечную фигуру, идущую по улице – это был Маларэн, наш с Амальриком общий друг. Он, как и его отец, был магистром – получил этот пост незадолго до того, как я отправилась в Ликантию.
Извинившись, я разорвала цепкие объятия моей семьи и побежала вслед за ним. Я догнала его, когда он заворачивал за угол.
– Маларэн! Подожди! – крикнула я.
Он остановился, увидел меня. На его щегольски красивом лице появилась кислая улыбка.
– Какая радость видеть вас, капитан Антеро. И он протянул руку.
Я засмеялась, отбросила его руку и стиснула его в медвежьих объятиях, мельком заметив испуганное выражение его лица.
– К чему эти формальности, Маларэн? Последний раз, когда мы говорили, ты хотел, чтобы я стала тебе сестрой, которой у тебя никогда не было, и мы собирались поменять тебя на Порсемуса, чтобы ты мог присоединиться к нашей семье. Ясное дело, мы тогда слишком много выпили, но для лежащего на полу таверны парня ты рассуждал здраво.
Маларэн нервно рассмеялся и тоже обнял меня – чересчур сильно.
– Да, э-э… Ради, дорогая, ты ведь знаешь, я тебя люблю больше всех.
– Как ты жил-поживал, старый сердцеед? Жена тебя еще не выгнала?
Снова нервный смешок.
– Ну ты же знаешь нас, Ради. Ссоримся и миримся. В конце концов все прощаем друг другу.
– Не знаю, как это у вас получается. Либо ты хитришь, либо твоя жена с кухонным ножом в руке заставляет тебя во всем с ней соглашаться.
Опять хихиканье.
– Весьма остроумно, – сказал он. А потом: – Теперь, когда ты вернулась, ты должна отобедать с нами.
– Ты потерял разум или чувство юмора? – удивилась – я. – Ведь твоя жена ненавидит меня. Она думает, что я – твоя тайная любовь.
– Да, верно, – слабо согласился он.
Он снова деревянно обнял меня.
– Извини, – сказал он, – но мне надо бежать. Магистрат, понимаешь.
Я остановила его.
– Послушай. Я догнала тебя не только затем, чтобы полюбоваться на твою красивую мордашку. Есть более важная причина.
Я держала его за рукав, а он вежливо пытался высвободиться.
– Правда, дорогая, – говорил он. – Мне надо идти.
Я устала и была раздражена. Мне хотелось накричать на него, объяснить, что судьба Ориссы в опасности, но тут подошла моя семья, и я внезапно почувствовала, что все это глупо, ненужно. И я сказала:
– Маларэн, ну пожалуйста! Прошу тебя ради нашей дружбы. Найди время повидать меня. Это вопрос жизни и смерти.
– Очень хорошо, – сказал тот со вздохом. – Завтра я пришлю за тобой паланкин.
Он вырвался как раз в тот момент, когда подошел Порсемус и остальные, и я снова оказалась погребенной под горой необъятной семейной любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173