Впрочем, я никогда не отличалась терпением. Вот и решила попросить рассказать обо всем сейчас.
— Больше всех обманутым на самом деле оказался я, — сказал Сафар. — Магия принесла мне лишь горе. А после того, что произошло в Валарии, мне просто хочется от всего отдохнуть и пожить нормальной жизнью.
— Там была какая-то девочка, — сказала Мефидия. — Кажется, Нериса? — Она увидела удивление на лице Сафара и пояснила: — Когда был без сознания, ты немного бредил. И ее имя упоминалось чаще остальных. Надо полагать, это твоя юная любовница?
Сафар покачал головой:
— Нет, она всего лишь ребенок. Уличный беспризорник, ставший моим другом. Она погибла, спасая мне жизнь.
Мефидия отпила вина, поглядывая на него поверх бокала. Затем сказала:
— Судя по тому, что ты бормотал, я так и поняла, что с ней случилось нечто трагическое.
— Я жалею лишь о том, что это меня, а не Нерису вы нашли в пустыне, — сказал Сафар.
— Значит, боги благоволят тебе, — сказала Мефидия. — И молись, что порой они одному предпочитают другого. Хотя лично я никогда не считала, что эти молитвы так уж сильно помогают. Но у тебя может быть другое мнение.
Сафар покачал головой:
— Нет.
Мефидия извлекла из рукава небольшой флакон.
— Дай-ка мне твое вино, — сказала она.
Он озадаченно подчинился. Она вылила содержимое флакона в его бокал и размешала длинным изящным пальцем.
Протянув ему бокал, она приказала:
— Пей.
— Что это? — спросил Сафар.
— О, просто скромный напиток, который научила меня готовить бабушка, — сказала она. — Он исцеляет раны, нанесенные душе гибелью друга.
Сафар не решался. Мефидия подтолкнула бокал к его губам.
— Нет, мой милый, Нерису ты не забудешь, — ласково сказала она. — Просто тебе покажется, что все произошло давным-давно, и сразу станет легче носить это в себе.
Сафар выпил. Напиток оказался безвкусным, но, когда жидкость достигла желудка, показалось, что внутри все вспенилось и омыло тело. Он ощутил, как расслабились мышцы, а затем и туго натянутые нервы.
Он закрыл глаза и увидел слегка усмехающуюся Нерису.
Лик ее на мгновение закрыл все перед его мысленным взором, а затем стал удаляться во тьму, пока не превратился в далекое небольшое изображение.
И он убрал это изображение в особый уголок памяти, где хранились воспоминания горькие и сладкие.
17. Червь Кишаата
Внезапно, не по сезону, похолодало, и труппа, покинув Деминг, направилась на юг, к теплу, оставив позади жгучие ветра и метели.
Сафар по собственному опыту знал, что эти метели налетают с морей, расположенных за Каспаном. Налетают они регулярно, хотя, как правило, не так рано, как сейчас, — проносятся над северными землями, перелетают через Божественный Раздел и скатываются по южным склонам Невесты, чтобы промчаться по широким равнинам к горам за Джаспером.
Воздушный корабль не боялся штормов и ураганов — он всегда находился впереди фронтальных ветров. Но сейчас он двигался гораздо быстрее, чем прежде, покрывая добрых двести миль за день.
С каждой милей Сафар улетал все дальше от Кирании, и вскоре, как и образ Нерисы, мысли о доме унеслись в прошлое. Он был взволнованно увлечен удивительным чувством свободы. Они пролетали по океанам кристально чистого воздуха, над огромными плоскими облачными полями, мимо стай птиц с ярким опереньем и под звездными небесами, где луна находилась столь близко, что казалось, стоило повернуть штурвал — и можно лететь прямо к ночному светилу.
Они двигались по странному графику, секрет которого хранился в голове Мефидии. Она внезапно отдавала команду, и они приземлялись у какого-нибудь городка или деревни, где всегда их ожидала толпа зрителей, с помощью которой набивались закрома корабля и кошельки актеров.
После этого первого вечера в Деминге Мефидия явно пришла к какому-то решению и принялась обучать Сафара своей магии. Ее курс обучения сопровождался разнообразными насмешками над формами и методами обучения в Школе магии Умурхана. С точки зрения Мефидии, форма играла более значительную роль, нежели само заклинание.
— Я всерьез верю, что магия — это наука, — однажды поведала она Сафару — Существуют законы, и ученые могут объяснить нам суть и основания этих законов.
При этом Мефидия копалась в большом гардеробе, подбирая подходящий костюм для Сафара.
— Хотя лично для меня, — сказала она, — все эти «почему» да «отчего» не представляют никакого интереса. Я артистка. И мне не важно, почему происходит так или эдак. В моем искусстве значение имеет лишь эффект.
Мефидия выбрала темно-голубую рубашку со свободным воротником и широкими рукавами. Расшитая серебряными звездочками, она переливалась в тусклом освещении масляных ламп.
— Вот это прекрасно подсядет, — пробормотала она. — Как раз под голубизну твоих глаз. — Мефидия отложила рубашку и продолжила поиски. — Я создала цирк, чтобы иметь возможность демонстрировать собственное искусство, — сказала она. — Хотя идея эта пришла ко мне лишь с появлением воздушного корабля, созданного моими любовниками. Я и тогда была актрисой. И мне платили за красоту и таинственность. А колдовство я держала под замком. В нем тогда не было необходимости, как и в косметике. И тем и другим я пользовалась лишь для того, чтобы прикрыть какой-нибудь прыщ, или досадить конкурентке, или вызвать взрыв эмоций у зрителей. Но, как только я увидела летающий корабль, меня тут же осенила идея — «Летающий Цирк Чудес Мефидии». Моя жизнь актрисы и тайной колдуньи вдруг показалась мне пресной. Бессмысленной.
Мефидия замолчала, рассматривая пару бриджей, цветом подходящих к рубашке, затем сморщила нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158