– Кто он?
– Какой мужчина? – Демьен неторопливо осмотрел зал. – Ах этот! Его зовут О'Мара. Эдвард О'Мара. Вы не знакомы с ним?
– Э-э… Нет, – протянула Шайна, с трудом переводя дыхание.
Ей вдруг показалось, что весь воздух куда-то исчез, и она никак не могла вздохнуть. Закружилась голова, краски стали расплываться в одно радужное пятно. Она почувствовала себя такой слабой… И такой безразличной ко всему…
Колени ее подогнулись, и Шайна обернулась, ища руки Демьена, чтобы опереться на нее. Он обхватил молодую женщину за талию и увлек ее за собой к маленькой дверце в стене зала – незаметной для глаза, скрытой за яркой расписной ширмой.
Продолжая придерживать Шайну одной рукой, он взял другой, свободной, почти опустевший бокал из безвольных пальцев своей спутницы и отдал его проходившему мимо лакею.
Вино было не простым – в бокал Шайны подмешали сильный наркотик, привезенный герцогу издалека, с опийных плантаций Востока. Справедливости ради нужно заметить, что и другим гостям добавляли наркотик в сладкое вино, но на тех, привыкших к этому зелью, он производил не очень сильное воздействие. Но Шайну, совершенно незнакомую с такими вещами, первая же доза буквально свалила с ног.
Габриель, он же Эдвард О'Мара, новый друг Демьена, наблюдал, как герцог уводит Шайну из зала. Рука его по-хозяйски лежит на ее талии, покрытая золотисто-каштановыми курчавыми волосами голова француза склонилась к голове Шайны. Со стороны они были очень похожи на парочку любовников, решивших ненадолго покинуть гостей, чтобы на скорую руку заняться любовью в одной из пустующих комнат.
Габриель нашел глазами Йена. Тот удобно развалился на диване между молодым виконтом, о котором весь Лондон говорил как о человеке, безнадежно утонувшем в трясине разврата и страстей, и увядающей роковой красавицей, недавно проводившей в могилу своего третьего мужа. Вся троица оживленно и весело болтала.
Брови Габриеля гневно нахмурились. Этот мерзавец еще глупее, чем показался с первого взгляда. Женился на Шайне, зная, что не может быть для нее нормальным мужем, а теперь вот сидит себе и хохочет, пока его жену ведет в постель этот француз!
Габриель перевел взгляд на маленькую, тщательно скрытую в стене дверцу. Она манила его и отталкивала. Войти? Зачем? Чтобы убедиться, что Шайна занимается с герцогом любовью. Или убедиться в том, что он напрасно подозревает Шайну… Может быть, они вовсе и не любовники… Но что они в таком случае делают там?.. И все-таки нужно пойти. Даже если то, что он там обнаружит, убедит его в том, каким дураком он был, позволив себе влюбиться в такую девушку, как Шайна.
Какая-то молодая, совершенно пьяная, со спутанными волосами женщина бросилась ему на грудь, предложила заплетающимся языком пойти поискать свободный диван. Габриель брезгливо оттолкнул ее, быстро пересек зал и проскользнул в спрятанную за расписной ширмой дверцу.
Он очутился в длинном пустом коридоре, уходившем в темноту. Стоявший здесь полумрак казался еще более густым из-за бледного света горевших редко, кое-где, свечей. В коридоре было тихо, и в этой мертвой тишине на Габриеля смотрели двери – дюжины дверей, одинаковых, как одна – обшитых деревянными панелями, подвешенных на массивных железных петлях. Габриель понял, что прежде, когда Олдвич-Эбби был еще монастырем, здесь располагались монашеские кельи. Но только богу известно, что теперь скрывается за этими тяжелыми, одинаковыми дверями.
Размышляя о том, как ему разыскать Шайну, Габриель осторожно, крадучись двинулся по темному коридору.
Он и не заметил, что прошел мимо двери, за которой были Шайна и Демьен: слабый свет, горевший в комнате, не просочился наружу сквозь плотно прикрытую дверь. Да, двери здесь были сделаны на совесть – без зазоров и щелей.
Голосов Габриель тоже не расслышал, да и не мог расслышать, ибо все происходившее в комнате совершалось почти беззвучно.
А происходило в бывшей келье вот что.
Демьен привел Шайну в комнату, закрыл за собой дверь и заботливо уложил молодую женщину на невысокую постель.
– У меня так кружится голова, – едва слышно прошептала она, прикладывая ко лбу ладонь. – Не понимаю, что со мной.
– Ничего страшного, – успокаивающе сказал Демьен. – Просто вино так подействовало. Вот и все. Скоро это пройдет.
– Но я выпила-то всего один бокал, – возразила Шайна.
– Дело не в количестве, – успокоил ее герцог. – Это было не чистое вино, а смесь, коктейль.
– Смесь… – Шайна удивленно и непонимающе посмотрела на Демьена. – И что же было смешано с вином?
– Ничего опасного или вредного, – успокоил он, стаскивая с головы Шайны чепец и любуясь рассыпавшимися по плечам серебристыми локонами. – Так, капелька успокоительного…
Он нежно коснулся ладонью ее щек, шеи, потянулся к верхней пуговке скромного, закрытого платья. Шайна промолчала, и он удовлетворенно улыбнулся. Она выглядела удивленной, озадаченной, но не сопротивлялась – даже когда первая пуговка выскользнула из удерживающей ее петли.
Взгляд его хищных глаз завораживал, околдовывал. В первую минуту Шайна даже не поняла, не догадалась, не могла поверить, что Демьен намерен соблазнить ее… Что специально напоил ее опийным вином… Все рассчитал, чтобы усыпить ее бдительность, сломить ее волю и добиться… Добиться своего.
Только когда он прижался нетерпеливыми губами к ее шее, только когда его дрожащая от желания рука нырнула в складки платья и принялась ласкать грудь, Шайна сделала первую попытку оттолкнуть пылкого француза.
– Вы с ума сошли! Безумец! – бешено прошипела она, пытаясь освободиться от его объятий и подняться с постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100