Нож соскочил, и…
Габриель указал на шрам, пересекающий его щеку.
– Ты уцелел, – выдохнула Шайна. – Спасся. Но остальные…
– Еще одному удалось спастись, – ответил он. – Молодому помощнику канонира. Нас обоих сумели вывезти из Вильямсбурга. Ле Корбье подвел свою «Черную Жемчужину» прямо к мысу Джеймса. Там нас взяли на борт. Судно тут же взяло курс на Нью-Провиденс. Там я немного оправился и купил билет от Чарлстона до Лондона. Я решил разыскать тебя во что бы то ни стало.
– И убить?
– Да, убить, – мрачно подтвердил он. – Я пришел рассчитаться с тобой за гибель моих людей.
Шайна отошла к камину и опустилась в стоящее перед ним кресло. Комната кружилась у нее перед глазами, ноги не держали ее. Итак, Габриель преследовал ее, искал ее, чтобы убить.
Шайна невидящим взором уткнулась в горевшее в камине неяркое пламя.
– Но я не предавала тебя, – глухо сказала она наконец. – И я не повинна в гибели твоих людей.
– Не верю, – безразличным голосом ответил Габриель.
– Знаю, – устало откликнулась Шайна, – но это так.
Она с трудом поднялась, подошла вплотную к Габриелю, заглянула ему в лицо.
– Ты рассказал о пережитом тобой ужасе. Позволь теперь мне рассказать тебе – о своем. А потом делай что хочешь… Мне все равно…
Она сложила ладони, прижала их ко рту. Глубоко вздохнула, возвращаясь мыслями в прошлое, и начала:
– Йену Лейтону было известно твое настоящее имя. Не понимаю откуда, но он все знал. Во всяком случае, не от меня – я ему ничего не говорила. Он пришел ночью в мою спальню. Это было в тот день, когда мы ездили на бал в Брамблвуд – ты помнишь?
Шайна пристально посмотрела на Габриеля, но не дождалась ответа и продолжала:
– Он заявил мне, что ему известно, что ты – Габриель Форчун. И что мы с тобой любовники – это тоже ему известно. Затем он сказал, что хочет, чтобы я вышла за него замуж. Я отказала. Тогда он пригрозил, что если я не выйду за него и не уеду с ним в Англию, он выдаст тебя властям. И тебя будут судить, а потом повесят. Я ему поверила… и согласилась стать его женой.
Габриель скептически посмотрел на Шайну.
– А почему ты не обратилась ко мне? – спросил он. – Я бы смог позаботиться о Йене Лейтоне.
– Я боялась, – призналась Шайна. – Ведь для него ничего не стоило пойти к Спотсвуду и выдать тебя. – Она вздохнула и опустила глаза. – И он все-таки сделал это, даже несмотря на то, что я вышла за него!
– Он не делал этого! – огрызнулся Габриель. – Черт побери, Шайна, выслушаешь ты меня, наконец, или нет? Обвинение было предъявлено женщиной по имени Шайна Клермонт. На суде мне описали внешность этой женщины. Это была ты!
– Нет, неправда! – закричала Шайна. – Почему ты не хочешь выслушать меня? Почему ты не веришь мне, что это был Йен?
– Очень удобно все свалить на Йена, – ехидно заметил Габриель. – Тем более теперь, когда он мертв и не встанет из могилы, чтобы изобличить тебя во лжи.
Шайну охватило отчаяние. Ну что еще она может сделать? Как еще ей пробиться сквозь броню неверия Габриеля? Он похож на тот трибунал в Вильямсбурге – все понятно изначально, вина неоспорима, приговор известен наперед, и у нее не остается ни малейшего шанса оправдаться, защитить себя.
– Обвинение предъявлено тобой, – повторил Габриель, не обращая ни малейшего внимания на состояние Шайны.
– Оно могло быть подделкой, – ухватилась она за еще одну соломинку. – О господи, Габриель, неужели ты и впрямь считаешь, что я была способна встретиться с тобой ночью в саду, отдаваться тебе, клясться в любви, а затем пойти и предать? Неужели ты и впрямь думаешь, что это я напустила на тебя людей Спотсвуда и могла спокойно смотреть тебе в лицо, зная, что они уже поджидают тебя в «Лебеде»?
Габриель ничего не ответил, только посмотрел на Шайну ледяным взглядом.
Она глубоко, тяжело вздохнула.
– Так ты веришь, что я могла?.. О господи!
– Давай по порядку, – сказал наконец Габриель. – Итак, мы встретились. Приехали в Фокс-Медоу. Ты бежала. Лейтон спас тебя. Кто мог знать обо всем этом? Кому ты рассказывала всю свою историю? Вспоминай!
– Нечего вспоминать, – ответила Шайна. – Никому я не рассказывала. И все же кому-то все это стало известно.
– Но как это могло случиться?
Шайна запрокинула голову.
– Да не знаю я, не знаю! Ну что мне нужно сделать, чтобы ты наконец поверил мне?
Она всмотрелась в лицо Габриеля. Ничего. Ни капельки тепла. Как он считал ее повинной в смерти своих людей и в том, что сам стоял на краю гибели, так и считает. И что он думал о ней, поднимаясь на борт судна, чтобы плыть в Англию, то же думает и сейчас. Безнадежно. Бесполезно. Замкнутый круг.
Медленно, спотыкаясь, Шайна добрела до кресла и упала в него. «Все напрасно, – устало подумала она. – И ничего уже не изменить. Габриель презирает меня, и в своем сердце он давно уже вынес свой приговор. И любовь его ко мне давно сгорела, превратилась в серый пепел. Где те времена, когда он так страстно желал меня, готов был драться за меня с целым миром? Ушли, канули в вечность! Не любовь, а ненависть горит теперь в его сердце. Ненависть и желание отомстить!»
Что ж, пожалуй, у нее не осталось больше никаких надежд на будущее, никакой цели в жизни. Она безвозвратно потеряла Габриеля – так же, как раньше потеряла своего ребенка от него. Вот ведь как бывает в жизни! Она считала, что Габриель умер – но он вернулся. Он вернулся, но это не принесло Шайне ни радости, ни счастья. Она любила одного человека – вернулся другой: оскорбленный, озлобленный, презирающий ее.
Шайна с трудом поднялась и медленно направилась мимо Габриеля к двери. Открыла ее и вышла к коридор. Габриель молча последовал за нею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100