Громкое тик-так тяжелых бронзовых часов на каминной полке и шипение газовых светильников производили на нее гипнотическое действие. Кэтрин, страдая от головной боли, прислонилась затылком к высокой спинке своего стула. Сквозняк теребил занавески на окнах, так что они шелестели, словно морской прибой. Едва подавив несколько зевков, Кэтрин прикрыла глаза. И тут же встрепенулась. Заснуть в компании было бы верхом неучтивости.Адриен сидел за низким столиком и строил карточный домик. Его задумчивый профиль и пряди волос, упавшие на высокий лоб, были прекрасны, полны романтической меланхолии, словно это был некий сказочный принц. И сердце Кэтрин защемило от любви и нежности. Гостиная с остальными людьми как будто исчезла. Остался один Адриен, светлое пятно на фоне тьмы, в ореоле света ярких лучей.«Я действительно люблю его! – кричало все ее существо. – И я так счастлива, что просто не верится. Просто затянувшееся ожидание свадьбы измучило меня, и постоянное присутствие посторонних. Элиза права. Я поправлюсь, когда мы поедем в Европу, расставшись с его друзьями. Чтобы никто не мешал нам. Чтобы не думать без конца над странными отношениями мадам Ладур с моим благодетелем».Он поднял на нее глаза и улыбнулся. А потом встал и как бы отрезал ее от остальных, положив руки по обе стороны на спинку ее стула.– Не прогуляться ли нам при луне? – прошептал он тем чарующим голосом, от которого у Кэтрин по спине пробегали мурашки.Рука об руку они прошли по дорожке к беседке. Ночная тьма сгустилась, и луна, достигшая половины, превратила сад в голубовато-серебристую сказку. Когда они отошли подальше от окон, Адриен остановился, прислонился к древесному стволу и привлек к себе Кэтрин.– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, не правда ли, малышка? – прошептал он, щекоча губами ее ухо. – И никогда ни на миг не сомневайся в этом.– Я верю тебе, Адриен. – Она прислонилась щекой к жестким кружевам на его манишке, чувствуя, как покрывается пупырышками кожа на затылке, по которому он тихонько провел пальцем. – Иначе зачем еще ты стал бы давать мне приворотное зелье? Только это было совсем ни к чему. Я все равно влюбилась бы в тебя.– Прости меня, что я так разозлился тогда на кладбище. – Он выглядел как маленький мальчик, раскаявшийся в своей шалости. – Но тебе тоже надо осторожнее выбирать компанию. И ты сама виновата в том, что я так вел себя.– Я понимаю, Адриен. – Кэтрин совершенно расслабилась и не хотела спорить. В самом деле, этот их обычай постоянно пить, и пить помногу, начинал ее беспокоить. Она уже никогда не могла чувствовать себя совершенно трезвой – даже просыпаясь по утрам.– Дорогая, – выдохнул он, и его губы припали к ее губам, сладкие, медовые уста.Она теперь хорошо знала, как угодить ему, и он наслаждался, поучая ее. И хотя некоторые способы проявлять свою любовь поначалу показались ей несколько странными, ему все же удалось разбудить в ней глубоко скрытую чувственность, о существовании которой она и не подозревала. А теперь эта потребность постоянно удовлетворять свои желания переросла в ненасытную страсть. Если бы она могла, она проводила бы с ним все до одной ночи, однако им приходилось острожничать после возвращения в Новый Орлеан. Приличия должны быть соблюдены.Тесно переплетя руки, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловаться, они пошли через сад по направлению к garзonniиre и поднялись по лестнице в его спальню. В комнате было пусто, ее освещало лишь лунное сияние, и Кэтрин отдала себя на его волю: полулежа на кровати, она наслаждалась поцелуями, которыми он покрывал ее лицо, шею и грудь.– После свадебной церемонии мы останемся наедине, как сейчас, на целых семь дней и ночей, – напомнил он, улыбаясь, перебирая ее волосы.– Я знаю, – промурлыкала она, припадая к нему. – Муж и жена навеки.Ее руки потянулись к вороту его рубашки, расстегнули пуговицы, а затем двумя резкими движениями сняли рубашку и бросили на пол возле кровати. За ней последовали брюки, и вот он снова лежит рядом с Кэтрин, лаская ее так, как ему хочется. Кэтрин погрузилась в сладострастные грезы, она как бы утратила самое себя, ее тело превратилось в море огня и экстаза, и к рассвету они успели утолить свою страсть всеми доступными им способами – вряд ли остался хоть один, который они не испытали на себе. Она была уверена, что Адриен тоже испытывает к ней ту же любовь, словно они уже стали единой плотью и кровью, словно у них отныне только общие радости, мечты и планы на будущее. * * * – Деклан Уокер приходил повидаться со мною. – Фени, сидя у себя в гостиной за инкрустированным слоновой костью столиком, наливала Седрику английский чай марки «Эрл Грей» из серебряного чайника георгианского стиля (подарок его сиятельства). – Вы можете сказать, чтобы я не совалась не в свое дело, но все-таки мне интересно, так ли вы уверены в целесообразности союза с Ладурами?– Но именно этого желает сама Кэтрин, – уклончиво отвечал Седрик, которого мучили те же самые сомнения. – А она – благоразумная девушка.Фени подала ему тонкую фарфоровую чашечку, расписанную цветами.– Благоразумие, мой дорогой сэр, уносится первым же сквозняком, если леди влюбляется.– Ах, вот как? – Седрик протянул руку и пожал спрятанное под атласным подолом колено. – Значит, это чувство никогда в жизни не поражало вас – ни разу в жизни я еще не встречал более благоразумной особы.– Ах, ну видите ли, я просто стараюсь не позволять моему сердцу управлять моими мыслями.– А что вы сказали майору Уокеру? – Седрик откинулся в кресле, осчастливленный ее ответом. Его добродушие и терпение принесли свои плоды. Он был теперь почти уверен, что она всерьез задумывается над его предложением вернуться вместе в Англию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149