Он не спускал с нее глаз, был любезен, внимателен, мил и постоянно демонстрировал пылкость, положенную влюбленному жениху. Такое развитие событий приводило Элизу в экстаз.– Ты такая везучая! – восклицала она всякий раз, как им случалось остаться наедине: она всплескивала руками и со значением расширяла глаза. – Это все грис-грис! Я же говорила, что он принесет счастье!– Хотя я не совсем в этом уверена… но – да, пожалуй, я все-таки счастлива, – неохотно отвечала Кэтрин, желая, чтобы у нее наконец перестала болеть голова, желая, чтобы кончилась изнурительная жара, желая наконец увидеть миссис Даулинг, которой она уже отправила письмо с последними новостями.– А мадам Ладур вполне согласна со мной, что во всем городе не найдешь лучшей модистки, чем мадам Дюлак. У нее богатый опыт в такого рода делах, и она сошьет себе превосходный подвенечный наряд. Я знаю, что в нем ты будешь ослепительна. Я не могу дождаться, моя дорогая. Это наверняка будет лучшей свадьбой в году. Ты еще не получила наставления от отца Бувье? Значит, ты познакомишься с ним в самом скором времени.Ладуры, как и большинство креолов, исповедовали римско-католическую веру. И Кэтрин было необходимо принять вероисповедание своего мужа. Она почти не думала об этом, но в те редкие минуты, когда Адриена не было рядом, а головная боль утихала и рассудок просветлялся, она пыталась спросить себя, не жаль ли ей расставаться с протестантством, в котором она воспитывалась. Если быть честной, для нее эти вещи никогда особенно много не значили, – равным образом и для ее отца, который хотя и был священником, придерживался весьма радикальных взглядов и все подвергал сомнениям.Она уже успела посетить службу в городском кафедральном соборе Св. Людовика, и атмосфера показалась ей угнетающей. На самом ли деле обращение в новую веру – ничтожно малая цена за возможность стать женой Адриена? Однако эта мысль вместе со многими другими так и осталась погребенной на самом дне ее сознания. Ее былая независимость утекала у нее из рук, как песок сквозь пальцы.Утром, обсуждая дальнее путешествие, она чувствовала себя узником, которому обещали помилование. По Седрику она наверняка будет скучать, а вот присутствие Элизы, пожалуй, не очень-то ее радовало. Как было бы чудесно отправиться одной, захватив лишь Селесту и Пьера. Однако об этом невозможно было и помыслить: новообретенное имущество семейства Ладуров подлежало самой тщательной охране.– Ты уже решила, что возьмешь с собой? – шелестя юбками, Элиза нетерпеливо вскочила из-за стола. – Давай поднимемся к тебе прямо сейчас и отдадим распоряжения Филлис, я бы хотела, кстати, поговорить с тобою о ней, Кэти. Мне кажется, ты недостаточно строга с ней.Вся спальня была завалена нарядами: они свисали со спинок стульев, цеплялись за углы туалетных столиков, частью были уложены, а частью – нет в дорожный сундук, который притащили с чердака дюжие слуги. Нетерпеливая Филлис, характеру которой явно не хватало методичности, разогревала утюг, и в комнате было полно едкого дыма от тлевших в нем углей.– Мне необходимо избавиться от части этих платьев, – вздохнула Кэтрин. – У меня их скопилось чересчур много. – Ей очень захотелось отправиться в путь налегке, с одним саквояжем, в котором поместилось бы самое необходимое. Ее жизнь, подобно рассудку в последние дни, все больше заполнялась суетой и хаосом. – Но кому понадобятся мои обноски? Конечно, кое-что заберет Филлис, однако здесь есть еще масса вещей, на которые она не позарится.– Предоставь это слугам, – предложила Элиза, а затем, после паузы, вкрадчиво добавила: – Или лучше позволь, я распоряжусь ими. Для этого нужна осторожность.– Осторожность? Что ты имеешь в виду?Элиза покрутилась по комнате, остановилась, сунула пальцы в сосуд с ароматической смесью, и ее запах разнесся по комнате. Кэтрин внезапно подумала, что она в жизни ни у кого не видела таких неугомонных рук, как у Элизы: если она не теребила свои локоны, то принималась ощипывать лепестки у цветов, играть лентами шляпы или украшением на платье.– Ну, тебе ведь не доставит удовольствия увидеть на ком-то вещи, которые ты сама когда-то носила? Сложи их все в одну кучу, а я займусь ими. – И Элиза поспешила сменить тему беседы на более занимательную: – Как ты считаешь, нам повстречается там твой сосед?– Какой сосед?– Деклан Уокер, конечно.– Надеюсь, что нет.От одного воспоминания об этом невеже у Кэтрин еще сильнее зазвенело в ушах – последнее время это случалось с ней все чаще. В один миг предвкушение поездки утратило всю прелесть, и ему на смену пришел страх. Ведь она на целую вечность разлучается с Адриеном. Как она сможет существовать без того ослепляющего, подавляющего чувства любви и желания, которые были ее счастьем и ее проклятием в последние дни? Он вел себя с нею подчеркнуто корректно, а она с ума сходила от вожделения, когда он легонько целовал ее щечки, и она жаждала припасть к его губам, – это легкое, едва ощутимое прикосновение не могло погасить пожар, снедавший тело, страдавшее без его ласк. Что это: действительно муки любви или самообман, вызванный разбуженными инстинктами? Вряд ли кто-то мог бы провести здесь четкую границу.
– Но ведь ты с самого начала знала, что в один прекрасный день я женюсь, Лестина. – Адриен метался по комнате, заложив руки за спину, с мрачным лицом, – их ссора серьезно затянулась.Она сидела на веранде своего миленького беленького домика. Домик располагался в той части Вьё Карре, где еще с довоенных лет предпочитало селиться общество, именовавшееся дети свободных цветных, – племя, занимавшее некое промежуточное положение между хозяевами и рабами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149