– Вам всегда будут рады в моем доме на Бурбон-стрит.– Вы живете одна?– С моим братом, Уорреном. Это дом наших родителей. Я была бы рада, если бы вы познакомились. – Она направилась к дверям, и Деклан распахнул их перед нею. – Давайте пойдем в бальный зал и посмотрим, не вернулась ли Кэтрин из сада.– А потом? – Проклиная себя за эти слова, Деклан тем не менее понимал, что разбуженный в его жилах огонь необходимо потушить. И если эта раздразнившая его вертихвостка не удовлетворит его желания, он найдет кого-нибудь посговорчивее. За этим дело не станет.– Вы останетесь на ночь? – спросила Элиза, которой пришлось остановиться, так как он заступил ей путь.– Нет. Я вернусь к себе на «Ручей Делано».– Но ведь я увижу вас завтра? Мы собираемся устроить пикник. – Она не желала потерять такого заманчивого кавалера.– Ну хорошо, но что я получу взамен?Она надула было губки, еще влажные от его поцелуев, и едва собралась сочинить какой-нибудь уклончивый ответ, как его пальцы железными тисками сжали ее руку.– Даже и не пытайтесь, – прошипел он. – Я жду от вас прямого ответа. Вы намерены или нет отправиться со мною в постель?Ужас черными крыльями взметнулся в ее душе. В ее мозгу пронеслись причудливые видения: сумрачная комната, огромный мужчина, и она, такая юная и из мученная… чувство отвращения… позора… Чувство вины. Это стало уже ее судьбой. Купается, она постоянно купается, но даже целыми водопадами не смыть с себя эту грязь. И ее наставницы в пансионе, столь похожие на ведьм в черных балахонах и крылатых чепцах, запах грязного тела, зловонное дыхание: «У тебя полно грязных, нечестивых мыслей, Элиза! Избавляйся от них! Кайся! Молись!»Пальцы Деклана сжимали ее до синяков, терзая ей руку, и она была рада отрезвляющей боли. Но привычка взяла свое, и Элиза нацепила подходящую к случаю маску. Она вынужденно улыбнулась:– Вы интригующе неукротимы, майор Уокер. Вы мне очень нравитесь, а если мужчина нравится мне, я всегда стараюсь дать ему ощутимые доказательства моего расположения.– Означает ли это «да»? – «Боже, какая же она лгунья», – подумал он.Она кивнула и попыталась освободить руку, жалобно простонав:– Вы покалечите меня. Могу я теперь идти?
Седрик не раз пожалел о том разговоре по поводу Адриена Ладура, что состоялся у него с Фени, – он прибыл в «Край Света» со смятением в душе, которого бы не было, не коснись он этой темы прежде. Первое впечатление от Кэтрин, так встревожившее его, несколько сгладилось, хотя он по-прежнему ощущал некое возбуждение и лихорадку, скрывавшуюся под ее внешней беззаботностью, скорее походившую на временную передышку в болезни.Уоллер, его верный камердинер, который всегда был начеку и не забывал докладывать хозяину обо всех мало-мальски примечательных событиях, видел, как она выбралась из павильона в то раннее утро. Словно боевой конь, почуявший запах битвы, Седрик ощутил было порыв рвать и метать, но, будучи истинным английским джентльменом, не сделал ни того, ни другого, а вместо этого предпочел выжидать, не спуская глаз со стана противника. «Какими силами они располагают?»– гадал он, сидя за завтраком, сервированном с обычной роскошью, пока остальные гости приводили себя в чувство, кто при помощи холодного шампанского, кто при помощи мессы. И отчего, скажите на милость, ему пришло в голову размышлять над этой интригой в военных терминах?Он проникся стойким отвращением к Джеффу с Феликсом, этим двум нагловатым хлыщам, – Джеффу с его видом всезнайки и Феликсу с его двусмысленными грязными шуточками. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы убедиться, что Адриен очень близко с ними связан. Без сомнения, они знакомы с его полукровкой-любовницей и втихомолку потешаются над Кэтрин. Это было отвратительно. Элизу и Уоррена, судя по всему, можно было считать союзниками, а равным образом и Деламара и Пейра. Отец Бювье выглядел обычным святошей; однако у Седрика возникали большие сомнения, чего больше под этой самоуверенной благообразной личиной: шарлатанства или истинного служения Богу.Мадлен Ладур большую часть времени проводила в его обществе и терпимо относилась к Джеффу с Феликсом, так как ее обожаемый сынок избрал их своими друзьями. Седрик решил, что она не так-то проста, эта женщина, не расстающаяся со вдовьим платьем, хотя ее муж почил в бозе много лет назад. Она до сих пор была красива: блестящие, расчесанные на прямой пробор волосы, изящная фигура и темные глаза, освещавшие все лицо и выдававшие глубокий ум и силу воли. Она говорила и смеялась звучным, хорошо поставленным голосом, иногда помогая себе жестами холеных красивых рук. По сути своей она являлась превосходным образцом креольской дамы. Больше Седрик не был способен сказать о ней ничего: всегда изысканно вежливая, спокойная и строгая, она казалась не слишком реальной.Они вообще какие-то странные, эти креолы. Странным показался Седрику и весь Новый Орлеан: в отсутствие Кэтрин он предпринял немало познавательных экскурсий по этому городу. Уоррен с Деламаром провели его по портовым трущобам, где на каждом шагу было полно забегаловок и бильярдных залов, в которых негры, цветные и белые, ирландцы и рабочие-европейцы, моряки, ветераны войны, бывшие рабы и бывший средний класс забывали о расовых различиях за игрой и выпивкой. Смрадные, душные, непрезентабельные заведения, где играли на разбитых пианино, а воздух содрогался от возбуждающих ритмов Африки. Здесь можно было удовлетворить любую прихоть, любой порок, в злачных кабаках кишмя кишели сводни, предлагавшие клиентам женщин, девочек или мальчиков для развлечений. То и дело случались потасовки, сопровождавшиеся диким ревом голосов и смачным хрустом кулаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149